Волынщики [современная орфография]

Рассуждая сам с собой, я очутился, сам не знаю каким образом, около старого замка. Эта старая куча камней дремала при лунном свете так же безмолвно, как и те, которые строили ее. Только слабый огонек светился в комнате Теренции, показывая, что не одни мертвецы сторожили в ту минуту древнее жилище. Я подкрался потихоньку и, заглянув сквозь листья в окошко, где не было ни рам, ни стекол, увидел лесную красавицу: она молилась, стоя на коленях возле постели, на которой Шарло сладко спал.

Если я проживу еще сто лет, то не забуду лица, которое было у нее в ту минуту. Я только что покинул Брюлету, сиявшую как солнце в упоении любви и пылу танцев, и вот увидел Теренцию, одинокую и спокойную, тихую и бледную, как месяц в светлую весеннюю ночь. Вдали раздавались звуки музыки, но лесная девушка не слыхала их. Она не внимала, я думаю, и соловью, который напевал чудесную песню в соседней роще.

Что сталось со мной в ту минуту, я не могу вам объяснить. Душа моя вдруг наполнялась мыслью о Боге, тогда как эта святая мысль не всегда была у меня на уме в те молодые и ветреные годы. Какая же тайная сила согнула мне колени и наполнила глаза слезами, которые полились обильным потоком, как будто в голове моей огромная туча разразилась дождем?

Не спрашивайте меня, о чем я молил ангелов небесных. Я не смел просить Бога наделить меня таким сокровищем, как Теренция, но думаю, что молил Его приуготовить меня достойным образом к такому великому счастью.

Когда я встал на ноги, Теренция уже кончила молитву и стала приготовляться ко сну. Она сняла с головы повязку и распустила волосы, которые черными густыми прядями упадали до самой земли. Я поспешно удалился.

В ту минуту, как я выходил из старого замка, человек, лицо которого я не мог рассмотреть в темноте, остановил меня, говоря:

— Эй, земляк! Скажи, пожалуйста, здесь, что ли, старый Шассенский замок?

— Дедушка Бастьен! — вскричал я, узнав его по голосу.

И я крепко обнял старика, к великому его удивлению. Он помнил меня не так хорошо, как я его, но когда он узнал меня, то ласково отвечал на мое приветствие и сказал:

— Ну что, молодец, видел моих деток? Ведь они должны быть здесь — знаешь ли ты это?

— Они здесь с утра, — отвечал я, — и мы с Брюлетой также. Теренция вон там спит, я думаю, теперь покойно, а Брюлета и твой любезнейший сын Гюриель на свадьбе у нашей родственницы, вот здесь, близёхонько.

— Ну, слава Богу, — сказал лесник, — я не опоздал. Жозеф, вероятно, пройдет в Ноан, где он надеется найти их вместе.

— Жозеф? Так он пришел с тобой? А ведь мы думали, что вы придете дней через пять или шесть: Гюриель нам сказал…

— Вот ты сейчас узнаешь, как на свете дела-то делаются, — сказал старик Бастьен, выходя на дорогу, чтобы нас никто не мог подслушать. — В мире нет ничего непостояннее головы влюбленных: это сущий ветер. Гюриель, верно, рассказывал тебе про Жозефа?

— Да, решительно все.

— Когда мои детки отправлялись сюда, Жозеф, прощаясь с Гюриелем, шепнул ему что-то на ухо. Знаешь ли ты, что он ему шепнул?

— Знаю. Только…