Волжане

Кий не понял всех слов мальчишки, вероятно, как и его чепецкий собеседник, но смысл ответа был ясен и без этого.

— Бесплатно ты получишь такое дерьмо, Кутафий, что трижды пожалеешь о своей просьбе. Так что не прибедняйся, расплатишься как-нибудь за пару лет. — Кий кивнул на кольчугу. — Живешь-то богато, судя по наряду?

— У него железо на Белой Холунице, — вмешался Бикташ. — И ремесленники на посадах, что творят девичьи украшения из меди, да привозного серебра. Не чета вашим доходам, но нищенскую суму с собой не таскает. А уж пушнина его просто глаза ласкает! Бобер, соболь!

— И земля рожает, а на ней живет не одна сотня отборных воев, кои могут ее защитить… — недовольно нахмурился Кутафий. — Так что если ты, черемис, положил глаз на мою вотчину и богатство, то поверь, что умоешься кровью!

— Насчет многих сотен воинов ты загнул, но в дела твои мы лезть не собираемся. Хочешь огненную справу — плати. Хочешь жить в безопасности — принимай наши условия!

— Не слишком ли много о себе возомнили?! Для того же Булгара вы вошь на ровном месте! Не обещай, черемис, того, что не можешь дать!

— В отличие от твоей малой волости за нами ныне почти вся Ветлуга, земли на Суре, Костроме реке, Унже, а уж про мордовские земли и напоминать не буду!

Кий и сам восхитился, как преподнес стоящую за ветлужцами силу.

— И?..

— Две тысячи воев и три четверти из них в железном наряде! — бросился в пропасть Кий, мечтая лишь о том, чтобы никто из мальчишек не выдал его вздохом изумления. — Так что знаю, о чем говорю! Кроме того, думаю, что при добром отношении с твоей стороны воевода наш пойдет на то, чтобы плату за птицу ты вносил частями, пушниной или железом. А то можешь мыто с нас не брать, это тоже пойдет в зачет. В любом случае разговор впереди предстоит непростой, главное, чтобы ты на него согласился. Ну что, по рукам?

— Цена вашей птицы… — Кутафий непритворно вздохнул не то про дорогое оружие, не то про численность войска ветлужцев и их союзников. — Это чересчур даже для меня.

Очередное покашливание забытого всеми Микулки заставило Вовку нехотя процедить.

— До двадцати снизим, но это край…

— …и только если поможешь сговориться с бьярмами, — быстро добавил Кий.

— Я должен посоветоваться со своей дружиной, — нехотя кивнул Кутафий, но по его потускневшим глазам Кий понял, что решение тот уже принял. А спустя мгновение и озвучил. — Но сердце подсказывает мне, что вы принесете мне лишь одни неприятности.

— Ну что ж, печально, — не стал скрывать свою досаду Кий и кивнул Вовке, на что тот достал небольшой нож из-за голенища сапог и крутанул его на колченогой столешнице. — Тогда последнее.

Все настороженно замерли. Даже Микулка отложил чернильное перо в сторону и неслышными шагами подошел ближе.

— Ответь нам на обещанный вопрос. Как попала сия безделица к вам?

Кутафий взял нож в руки, неуловимо провернул его пальцами, в результате чего тот лег рукоятью точно в ладонь и тяжело вздохнул.

— Вам повезло… Я могу рассказать вам про его последнего хозяина. Он бьярм, а они не боятся смерти и потому пошли грудью на бушующий перед ними огонь. Торек был в последней из прорвавшихся к вам лодей. Я верю, что он обрел славную смерть.

— Как он его купил?

— Хм… Забавный случай. Заплатил он за него две гривны серебра.

— Кому?

— Имени не помню, какой-то заезжий купец из Джуннэ-Калы. Но продал тот не сам нож, а двух невольников…

— Двух? Точно из Джун-Калы, которую еще Абрамовым городком называют?!

— Все так! В коренные булгарские земли бьярмов не пускают, но до Агидели они спускаются и в Тухчи…

— Это что?

— От устья Вятки до устья Агидели на половине пути стоит. На левом берегу.

Кий вопросительно взглянул на мальчишек и Микулка опрометью бросился к своим письменам, откуда вскоре принес лист сероватой толстой бумаги. Это была карта, где отмечались все известные ветлужцам города и реки. Читать ее Кий не умел и сейчас мысленно дал себе зарок все-таки выучиться ветлужской грамоте.

— Чистополь, по-другому Жукотин или Джукетау. Другого на полпути к Волге нет.

— Не слышал ваши названия, — повел головой Кутафий. — Так вот. При обыске этих невольников нож и нашелся. Прятали в своем вонючем тряпье, которое и нюхать тошно, не то, что взять руками. Ну да Торек не брезгливый, вот и явила ему свой лик удача, коей он хвастал при каждом удобном случае!

— А пленники где?

— Чем-то они ему не понравились, своенравные. А еще у одного рана на ноге открылась, и Торек побоялся, что потеряет его.

— И что?!

— Продал обоих при первом удобном случае.

— Кому?!

— Купцу из Аламир-Султана. Имени не помню, но вроде бы Торек говорил о большом родимом пятне на щеке.

— Это что за городок? И в честь кого назван?

— Говорят, что там могила Искандера, а…

Краем уха Кий уловил, как мальчишки ахнули что-то про Македонского, но вслушиваться в неразборчивое бормотание не стал.

— …а расположен он тоже на Агидели, но уже вверх по течению от устья Вятки, на правом берегу реки.

Микулка, не дожидаясь вопроса, вновь склонился к карте.

— Вот! — Микулкин палец невесомо прошелся над бумагой и остановился на черной точке. — Елабуга!