Воображаемые девушки

Я стояла на камне, который почти скрывала вода, – спустись с него, оттолкнись и плыви. Отсюда, казалось, можно разглядеть едва уловимые силуэты старых каменных фундаментов, по-прежнему стоящих на своих местах. Рассыпавшуюся стену. Оставленную открытой дверь в подвал. Возможно, выглядывающую из-под воды трубу камина или церковный шпиль. С берега, в темноте ночи, казалось, что я могла бы перейти водохранилище вброд, но это была всего лишь иллюзия, ибо дно уходило вниз на несколько футов. Водоем был глубоким настолько, что мог бы затопить целые поселения – что и на самом деле произошло. Он уничтожил девять. Руби знала; именно она мне об этом рассказала.

Я могла бы стоять на этом камне в воде, потом зайти по колено, не дальше. Я могла бы ничего не делать, и завтра Руби бы даже не сердилась на меня. Но о чем бы мы тогда говорили?

Мне было четырнадцать, гораздо меньше, чем всем этим парням, которые тыкали в меня лучами своих фонариков. Тусоваться с друзьями Руби означало быть осторожной в том, кто на тебя смотрел, чью бутылку ты украдкой взяла, чтобы сделать глоток, кому разрешила сесть рядом с собой в темноте, где Руби не могла увидеть. Само по себе водохранилище было куда безопаснее, слишком большим, чтобы следить за ним в ночи, – нефтяное пятно вместо нанесенного на карту и измеренного со всех углов океана.

Поэтому, когда сестра встала во весь рост на груде камней, показала куда-то во тьму и сказала, что прямо сейчас, в эту самую минуту, я смогу переплыть его, я не возразила. Руби показывала на водохранилище протяженностью около двух миль, но казалось, что она показывает на само ночное небо, на иную вселенную вне времени, которую я могу пересечь.

Многие были не в курсе истории нашего водохранилища. Они никогда не задумывались о том, что было там прежде. Ночью оно было чем-то неопределенным, без формы и цвета. Можно было лишь почувствовать его вокруг себя, входя в воду, подгибая колени, жадно вдыхая воздух и позволяя водоему проглотить твое сердце. А когда ты нырял, все звуки исчезали. Чем ниже ты погружался, тем плотнее смыкалась над тобой вода – о том, что было в ней, мы не думали, не хотели знать. Приходилось следить за пальцами на ногах, чтобы не пораниться о занозистое дно, и за своей одеждой тоже: водохранилище славилось тем, что забирало что хотело и когда хотело. В этих старых водяных воронках терялись не только монеты и ключи от машины, но и верх бикини или сережки от пирсинга. Руби однажды потеряла кольцо, подаренное ей одним мальчиком, кольцо ручной работы, сделанное его отцом, клятву, которую она не собиралась сдерживать. Так что в случае с Руби водохранилище забрало то, что хотела она, как будто между ними существовало своего рода взаимопонимание. Всем остальным нужно было быть куда более осторожными.

Водохранилище не принадлежало нам, хотя его воды доходили до наших задних дворов. Оно пересекало многочисленные городки в долине реки Гудзон, тянулось вдоль наших дорог. Оно было там, за деревьями, цепями и знаками «Проход запрещен», огражденное дамбой и укрепленное, но сверкающее в любую погоду, так и манящее нас сбросить одежду и прыгнуть в воду. Оно – часть водосбора, снабжающего город Нью-Йорк, – так и умоляло нас воспользоваться этой возможностью.

Я любила плавать в нем, Руби это знала. Нам нравилось думать о них, горожанах, считавших, что их жизнь куда лучше нашей, хотя им приходилось ютиться в своем сером городе, запираться в своих коробушках, дышать спертым воздухом и принимать ванну с водой, в которой мы только что купались.

Плавать в водохранилище было противозаконно, но я все равно это делала – все мы это делали, и даже кое-что еще. Мы блевали в эту воду, когда напивались так, что едва могли держаться на ногах; писали, когда никто не видит, в темноте; кое-кто из девчонок поддавался там искушению, считая, что презерватив им не понадобится; в этой воде глупые девчонки делали глупые вещи.

Я приходила сюда с самого раннего детства. К тому же я знала, что не утону, если попытаюсь переплыть водоем, – так сказала Руби.

И вот я встала в полный рост, сняла футболку, шорты и вошла в воду по колено.

Я знала, чего она хочет, – устроить шоу для всех остальных. Руби сказала, что я могу сделать невозможное и мне нужно было лишь притвориться, что именно это я и собираюсь совершить – и заставить их изумиться и поверить. Ее друзья были явно нетрезвыми, и завтра они бы вспоминали всё так, как хотелось бы ей.

Я двинулась дальше, погрузилась в воду до талии. Руби подначивала их:

– Хлоя переплывет его от края до края, легче легкого. Хлоя принесет нам что-нибудь из Олив, вот увидите. Верно, Хло?

И кто-то из парней кричал:

– Да, Хлоя, думаешь, ты справишься?

А остальные парни орали:

– Да ни за что!

– Давайте посмотрим, пусть попробует!

Вокруг меня прыгали лучи фонариков. Парни звали меня по имени, и оно разносилось над водой. Мое имя.

Ощущение было такое, что на меня смотрели все. Теперь это была моя ночь, словно сестра передала мне ее из рук в руки, просто из любопытства, чтобы посмотреть, что будет.