Воображаемые сообщества

Этим единственным исключением была мертворожденная Республика Южных Молуккских островов. Христианизированных амбонцев долгое время активно вербовали в репрессивную колониальную армию. Многие из них сражались под знаменами ван Моока против новорожденной революционной Индонезийской Республики; когда в 1950 г. Голландия признала независимость Индонезии, у них были веские основания ожидать неприятного будущего.

326

См. чрезвычайно полезный обзор в: John Hoffman, A Foreign Investment: Indies Malay to 1902 // Indonesia, 27 (April 1979), p. 65—92.

327

Военные «составляли что-то вроде вненациональной касты, члены которой, как правило, даже в частной жизни были отрезаны от своих национальных сред и зачастую говорили на особом языке, так называемом ?rarisch deutsch („казенном немецком“), как иронично окрестили его представители литературного немецкого, имея в виду странную языковую смесь, не принимавшую слишком уж всерьез правила грамматики». J?szi, The Dissolution, p. 144 (курсив авто ра).

328

Не только в очевидном смысле. Поскольку в XVIII—XIX вв. у Голландии для всех ее намерений и целей была одна-единственная колония, но зато огромная и прибыльная, то было довольно практично использовать для подготовки ее функционеров (единый) неевропейский diensttaal [служебный язык]. С течением времени в метрополии появились специальные школы и факультеты, занимавшиеся языковой подготовкой будущих функционеров. Для таких много континентальных империй, как Британская, какого-то одного локально привязанного diensttaal не могло быть достаточно.

329

В этой связи очень показательно описание языкового развития в восточном Индокитае, содержащееся в работе Марра. Он отмечает, что еще в 1910 г. «большинство образованных вьетнамцев считали, что китайский, французский либо оба этих языка являются необходимыми способами „великосветского“ общения» (Vietnamese Tradition, p. 137). Однако после 1920 г., отчасти вследствие государственной поддержки фонетического письма куок-нгы, положение дел быстро изменилось. К тому времени «все шире распространялось мнение, что разговорный вьетнамский является важным и, возможно [sic], необходимым компонентом национальной идентичности. Даже интеллектуалы, свободнее говорившие на французском языке, чем на родном, оценили значимость того, что как минимум 85% их сограждан говорят на одном и том же языке» (р. 138). К этому времени они полностью осознали роль массовой грамотности в развитии национальных государств Европы и Японии. Вместе с тем, Марр показывает, что на протяжении долгого времени ясной связи между языковым предпочтением и политической позицией не проводилось: «Поддержка родного вьетнамского языка воспринималась как что-то само по себе патриотичное не более, чем поощрение французского — как что-то само по себе коллаборационистское» (р. 150).

330

Я говорю «могут», потому что есть явно очень много случаев, когда эта возможность либо была отвергнута в прошлом, либо отвергается в настоящем. В таких случаях, примером которых является Старый Пакистан, объяснением служит не этнокультурный плюрализм, а возведение препятствий для совершения паломничеств.

331

Christopher Hughes, Switzerland, p. 107. Этот великолепный текст, которым справедливо восхищается Сетон-Уотсон, лежит в основе всей нижеследующей аргументации.

332

Ibid., р. 218. Даты жизни проставлены мной.

333

Ibid., р. 85.

334

Плюс Ааргау, Санкт-Галлен и Гриджони. Последняя территория особенно интересна, так как ныне является областью распространения романшского языка, самого echt-Swiss [подлинно швейцарского] из национальных языков страны. Этот статус он получил, однако, лишь в 1937 г.! Ibid., р. 59, 85.

335

. Можно по ходу дела заметить, что мадам де Сталь не дожила до того дня, когда могла бы увидеть ее рождение. Кроме того, ее семья, как и семья Сисмонди, была родом из Женевы, которая до 1815 г. оставалась независимым карликовым государством за пределами «Швейцарии». Неудивительно, что швейцарская национальная государственность их «почти не обременяла».

336

Ibid., р. 173, 274. Любой «просвещенный средний класс» XIX столетия неизбежно был численно очень небольшим.

337

Ibid., р. 86. Курсив мой.

338

Отсутствие монархий было характерно также для Ганзейского союза — непрочной политической коалиции, которой было бы спорно приписать статус государства или нации.

339

Ibid., р. 274.

340

Ibid., р. 59—60. Курсив мой.

341

При возвышении в 1937 г. романшского диалекта почти не скрывался изначальный трезвый расчет.

342

Социальная структура Венгрии тоже была отсталой, но мадьярские аристократы существовали в недрах огромной многоэтнической династической империи, в которой их предположительная языковая группа составляла лишь меньшинство, пусть даже и очень важное. Аристократическая олигархия маленькой республиканской Швейцарии никогда не чувствовала в отношении себя аналогичной угрозы.

343