Воображаемый друг

Пепельно-бледный. С расцарапанной шеей. С резаной раной через всю щеку. Руки в синяках. Из носа хлестала кровь.

– Дэвид, – возликовал Кристофер. – Все кончено! Ты в безопасности! Ты свободен! Смотри!

Кристофер указал на шептунью, сгорающую на асфальте. Дэвид, открыв рот, размотал змеиный язык. За этим последовал такой страдальческий вопль, что Кристофер содрогнулся. Дэвид бросился к шептунье. Схватил ее за руку и, напрягая все свое изувеченное тело, попытался уволочь с дороги.

– Дэвид? Что ты делаешь? – поразился Кристофер.

Дэвид тянул что есть мочи, но сил не хватало. Кристофер заглянул шептунье в глаза, освещенные уличным фонарем. Только сейчас он впервые заметил у нее на глазах слезы.

– Хватит ему помогать, – увещевала она.

Внезапно Кристофер понял, что шептунья обращается вовсе не к славному человеку.

А к нему самому.

На плечи Кристоферу опустились ладони славного человека. Погладили. У Кристофера вспыхнули уши. Зашлось сердце. Он шагнул вперед и обернулся. Славный человек стоял в сером костюме. И выглядел безупречно. Ни единого изъяна. Ни единого шрама. Хорошая улыбка, идеальные зубы. На шее – галстук-бабочка. Глаза зеленые – почти все время.

– ПрИвет, Кристофер.

И голос такой приятный. Как теплая кружка со свежим кофе.

– Твоя мама в безопасности, все теперь буДет хорошо, сынок.

У Кристофера на затылке волосы встали дыбом.

– Кто ты? – спросил Кристофер.

– Как кто? Я твой дрУг.

– Но ты совсем не такой.

– Не суди по одежке. Ты просто снял наложенное ею заклятье. ВоТ и все. Ее убывает, меня прибывает. Так было всегда.

Славный человек двинулся вперед. Его идеально начищенные ботинки оставляли следы на кровавом тротуаре. Причем все – разные. Будто прошлись здесь и маленькая девочка, и солидный мужчина.

Знаешь, где ты находишься?

Кристофер попятился. От воплей мира у него лопались барабанные перепонки. Человек в девичьей скаутской форме нырял в кусты. Влюбленные целовались так крепко, что лица у них кровоточили. Человеки-почтари были связаны, словно каторжане, скованные одной цепью. И вопли… Без конца и без края.

Это ничем не напоминало воображаемый мир.

– Где мы находимся? – в ужасе спросил Кристофер.

– Это просто сон, крИстофер, – спокойно ответил славный человек.

– Нет, я же вижу.

– Ночной кошмар. А ночной кошмар – это всего лишь сон наизнанку.

– Да нет же, ничего похожего.

Кристофер кожей чувствовал лихорадку. Гриппозный жар внутри всех и каждого. Даже не лихорадку. А пламя.

– Это ад. Я попал в ад.

Кристоферу вспомнились шесть дней и ночей, проведенных в лесу. Шестеро суток он висел на том дереве под шепот славного человека. «Крисссстофер. Крисссстофер». Его наделяли всеми знаниями, какие только мог вместить его детский разум. Его наделяли могуществом. Его превращали в Бога. Или в солдата. Или в убийцу. Готовили к важной миссии. Убить шептунью. Раздобыть ключ. Освободить славного человека. Кристоферу думалось, он спит. Ему думалось, он видит сон.

Шесть дней и ночей я провел в аду.

– Да что тЫ, опомнись, – сказал славный человек, вылезая из мыслей Кристофера. – Это просто ночной кошмар. А ночной кошмар – это всего лишь пара часов в аду. Так что сейчас нам предстоит тебя отсюда вытащить. Ступай, забери ключ.

Улыбка славного человека успокаивала и ободряла. Но глаза не улыбались. Кристофер попятился к шептунье и Дэвиду Олсону. Славный человек заговорил размеренным тоном.

– Куда это ты собрался? – спросил он, приближаясь к Кристоферу спокойными, короткими шажками. – Без ключа нам не обойтись, сынок. Ты же не хочешь, чтобы зеркало между мирами раскололось? Ты же не хочешь, чтобы шептунЬя вырвалась на волю?

Среди его слов, как заметил Кристофер, мысли играли в прятки. Никакого зеркала между мирами не существует. Нет такого стекла, которое невозможно разбить. Славный человек просто хотел сбежать через домик на дереве. А для этого требовалось ни много ни мало убить шептунью и заполучить вросший ей в кожу ключ от двери.

– Она и не думала отсюда вырываться. Это ты хочешь вырваться на волю.

Славный человек приблизился еще на шажок. На лице у него застыла улыбка. Кристофер смотрел на Дэвида Олсона, который отчаянно дергал шептунью за руку. И заглядывал ей в глаза, полные слез, обезумевшие от мучений.

– Хватит ему помогать, – всхлипывала она.

Кристофер взял ее за правую руку, огрубевшую от вековечных мучений. И почувствовал, как из ее ладони в его ладонь, подобно шепоту, перетекает истина. Он увидел, как пытал ее славный человек. Как славный человек превращал ее слова в один сплошной ужас. Все это время она не собиралась пугать Кристофера. Она собиралась его предостеречь. Свет внутри дерева означал не смерть. Свет внутри дерева означал жизнь.

Она хотела спасти ему жизнь.

Кристофер силился ее приподнять, но она оказалась тяжелой, как мир, который оберегала. Как он ни старался, дотащить ее до газона в одиночку нечего было и думать. А потому двое мальчишек объединили усилия и мало-помалу сдвинули ее с горящего тротуара.

– Не делай этого, кристоФер. Прошу, не нАдо.