Воображала (СИ)

В кадре под их затихающие голоса появляется утрированно-детская комната Воображалы. В комнате розовый полумрак, горит ночник в виде Губки Боба. Воображала лежит на спине очень ровно, почти неестественно прямо, руки вдоль тела, глаза закрыты.

Голоса стихают. Появляется лёгкий гул, как от проходящего невдалеке поезда, с мелко дрожащей стены срывается распятие.

Воображала открывает глаза. Садится в кровати (резко, одним движением). Скрещивает на груди руки. Её волосы всклокочены больше обычного и торчат небольшими рожками, глаза на секунду загораются оранжевым пламенем, улыбочка неприятная…

*

смена кадра

*

Мультяшечный колобок, хищно скалясь, пожирает ягода за ягодой большую кисть винограда, после каждой издавая мерзкое электронное хихиканье, и старательно уворачиваясь от шныряющих вокруг красных и зелёных мошек. Слопав последнюю ягоду, самую крупную и отливающую синим, колобок внезапно синеет и сам, опрокидывается на спину, сучит всеми шестью ножками и разражается траурным визгом.

Голос Ромы обрадованно:

— Двигайся давай, теперь моя очередь.

Камера разворачивается лицом к сидящему за игрой Студенту. За его спиной — пульт слежения. Студент послушно освобождает место перед экраном. Рома с азартом потирает руки и оживляет сдохшего было колобка, после чего говорит, продолжая ранее начатую тему:

— … И тогда эта лапочка кладёт свои ножки мне на плечи и начинает таким вот манером… — облизнувшись, Рома на секунду отрывается от игры и бросает взгляд поверх компьютера. Замолкает. Лицо его вытягивается, приобретая насыщенный цвет и смущённое выражение.

— О, чёрт!.. — говорит он с интонацией застигнутой у венеролога монашки.

Камера разворачивается к дверям.

Там стоит Воображала в детской оранжево-голубой пижамке и слюнявчике. Вид несчастный — бровки домиком, надутые губки, подбородок поджат, глаза на мокром месте.

— Ну вот! — объявляет она в пространство с покорной тоской всеми несправедливо обижаемой сиротки Марыси. И надутые губки начинают дрожать, личико сморщивается. Она всхлипывает с обвиняющим надрывом:

— Даже вы!!!

Личико её окончательно уподобляется печеному яблоку, речь переходит в маловразумительный скулёж. Воображала садится на пол, безутешно размазывая по щекам крупные, как виноградины, слёзы. На Рому и студента она больше не обращает внимания. Те же, после секундной оторопи, бросаются к ней, растерянно суетясь, делая массу лишних движений и одновременно выкрикивая всякие глупости:

— Детка, ты что?!

— Что у нас случилось?!

— Кто обидел нашу маленькую?!

— Хочешь конфетку?

— Кто у нас такой нехороший?! Вот мы сейчас его!..

В ответ Воображала начинает рыдать уже в голос, громче и отчаяннее, с подвыванием и судорогами, со всего размаха бьётся затылком об стенку.

Присевший рядом на корточки студент пытается удержать её за плечи, суёт свою руку между её головой и стенкой.

— У неё истерика! — растерянно ставит диагноз Рома. Воображала подвывает, дробно молотя пятками об пол.

— Без сопливых!.. — огрызается студент, одной рукой продолжая удерживать Воображалу за плечи, а другой пытаясь прижать к полу её коленки, — Принеси воды!

— Может, ей укольчик? — кричит Рома неуверенно.

— Рехнулся?! Без санкции?!

— Меня никто не лю-у-у-уби-и-и-и-ит, — выдаёт Воображала, прервав на секунду рёв, чтобы тут же продолжить с удвоенной энергией. Вконец растерянный студент наваливается на неё всем телом, не переставая при этом бормотать:

— Ну что ты, глупенькая! Кто тебе это сказал? Все тебя любят! Как же тебя не любить, такую хорошую девочку?.. Только плакать не надо… Баю-баюшки-баю… не ложися на краю… — на этот же мотив — Где же этот идиот… ох, хотел бы я узнать… он водички принесёт… — срываясь — Только не надо плакать!..

Воображала хрипит под ним полузадушенно, выгибается дугой.

— Ты что это вытворяешь?! — орёт вбежавший со стаканом воды Рома. — Маньяк! Слезь с неё!

Студент отшатывается от Воображалы

— Идиот! Я же её просто держал!

— Держал он! Видел я, как ты держал! Стакан лучше держи. На минуту оставить нельзя!

В этот момент Воображала с отчаянным рыданьем бросается студенту на шею. Тот вздрагивает и замирает — в правой руке у него переданный Ромой стакан с водой, а одной левой явно недостаточно для успешного отражения атаки. Воображала рыдает. Но теперь рыдания её носят более упорядоченный характер. Да и желания колотиться затылком о близлежащие поверхности она более не выказывает.

Рома выпрямляется, смотрит на них сверху вниз, замечает ехидно:

— Так-так-так… Знаешь, сколько сейчас дают за растление малолетних?

Во взгляде студента — беспомощная ненависть.

— Идиот! — шипит он, сверкая глазами, — Я пытаюсь убедить её, что мы её любим!

— Говори только от своего имени, извращенец! — Рома чопорно поджимает губы. Студент пытается испепелить его взглядом. Шипит:

— Помог бы лучше!..

Вдвоём они переносят Воображалу на узкий диванчик. Студент с выражением идущего на костер мученика садится рядом, поскольку отцепить Воображалу от его воротника не удаётся даже совместными усилиями. Машинально выпивает воду из стакана, кричит испуганно:

— Да любят тебя, любят!.. Чего привязалась?..