Воображения игры

Павел Плафонов – упитанный и румяный близорукий шатен с аккуратной ниточкой черных усиков, гладко выбритым безвольным подбородком и наметившейся лысинкой на мощном затылке, как всегда по утрам, жарил магазинные котлеты – до золотисто-коричневой корочки. Судя по виду, он мучился с похмелья.

– Геночка, может, вы возьмете шефство над этим неумейкой? – взмолилась

Лиманская. – Ведь в ваших комнатах тоже, наверное, слышен этот ужасный скрип, когда он мечется по комнате, будто слон по посудной лавке?!

– Нет, мы ничего не слышим, – объяснил Гена уже, наверное, в сотый раз. – Я давно усилил звукоизоляцию.

– Ах, какой вы молодец! Викинг, настоящий северный викинг!

– Полы скрипят… – проворчал Плафонов. – Хотите, подарю затычки для ушей? Беруши. Импортные!

– Благодарю покорно! От вас, работника культуры, такой безвкусицы я не ожидала! Уж лучше я подам в милицию заявление, что вы регулярно нарушаете закон о тишине! И не воображайте, что ваш приятель капитан Абоймов положит мое заявление под сукно, как в прошлый раз! Оборотни в погонах! Но найдется и на них управа! Никому не позволено нарушать закон!

– Сударыня! – повысил голос и Плафонов. – Капитан Абоймов мне не кум и не сват. Это глубоко порядочный, мужественный офицер милиции, герой моего лучшего очерка, а еще страстный поклонник высокой поэзии. Убедительно прошу не втягивать его в наши коммунальные разборки! Во-вторых, ставлю вас в известность, что на ваше заявление, паче чаяния оно появится, я немедленно подам встречное, и еще неизвестно, кого предпочтет неподкупная Фемида!

– Это любопытно. В чем же вы собираетесь меня обвинить?

– В свои дежурства вы моете места общего пользования, в частности, туалет, с добавлением хлорки, отлично зная, что у меня аллергия на это вещество. Это уже не шутки! Это умышленное причинение вреда здоровью квартиросъемщика.

– А, извините, мочиться мимо унитаза – это шутки, да?!

– Низкая клевета!

– А ваш друг? Ну, плюгавенький? Кандыбин?

Глухое ворчание. Пауза. Затем – размеренная декламация Плафонова:

Увы, от мудрости нет в нашей жизни прока,

И только круглые глупцы любимцы рока.

Чтоб ласковей ко мне был рок, подай сюда

Кувшин мутящего наш ум хмельного сока.*

8.

Геннадий зашел в детскую комнату, чтобы уложить мальчишек спать. Хлопот с этим прибавлялось. Младшего, Диму, не оторвать от компьютера, старший отрабатывает стойку на руках, резко ударяя пятками в общую стену, отчего в серванте звенит посуда.

– Сережа, мама расстраивается, когда ты делаешь так.

– Пап, но я же не могу заниматься вполсилы! – тот вскинул дерзкие глаза.

– Ладно, выход всегда найдется. Давай сообразим, как нам приспособить для этой цели старую подушку…

Наконец, дети улеглись. Он пожелал им спокойной ночи и вернулся в свою комнату.

Тамара массировала полотенцем влажные после душа волосы.

Он подошел к ней сзади, обнял за плечи, поцеловал. Правой рукой скользнул ниже.

Она остановила его ладонь на своей груди, подержала немного, погладила, затем мягко, но решительно отвела в сторону:

– А кто-то обещал быть ласковой…

– А кто-то обещал всерьез играть в игру «Убей соседа!»

– Значит, сначала игра?

– Мы же условились!

– Ладно, – вздохнул он. – Игра так игра.

– Ты поднимался в эркер?

– Там никаких проблем. Битый кирпич, стекло, куски бетона. К эркерам можно пройти легко. И, знаешь, что интересно? Когда по проспекту проезжает тяжелый транспорт, весь дом трясется. То есть, ничего удивительного, если от балкона отвалится приличный кусок.

– Это хорошая новость! – расцвела она. – Ты молодец, милый! А что эркеры? Какой из них вид?

– Весь парк как на ладони. Видна часть проспекта. И, конечно, поворот в улочку.

– Ну, вот теперь ты видишь сам, – кивнула она. – Мы знаем точно, что можем продолжать игру. Только держись подальше от этого аварийного балкона, ладно?

– Об этом не волнуйся. Что-то я тебе еще хотел сказать… А-а, вспомнил! Утром на кухне соседи мило беседовали о нашем участковом Абоймове. Тебе не кажется, что если уж играть всерьез, то нужно просчитать роль и этого милиционера? В том смысле, что в несчастный случай он может и не поверить.

На чистом лбу Тамары пролегли вертикальные складки.

– Гена, я помню про Абоймова. Но дело не только в нем. Нам вообще надо составить список людей из пашкиного окружения и каждого из них разобрать по косточкам. Но сначала надо собрать воедино всю информацию на самого Плафонова. И вообще, надо внести в нашу игру четкий порядок, – она подбежала к серванту и достала стопку чистой бумаги: – Сначала нужно вычертить игровое поле. Затем сделаем фишки участников игры. Главной фишкой будет Паша. Вот! Записывать будем лаконично, однако, не упуская из виду ничего существенного.

Геннадий взъерошил обеими руками свою пышную шевелюру:

– Так-так-так… В принципе, я не против. Давай будем записывать. Это правильно, потому что многое забывается… Но всё же, я думаю, что – пускай игра, – но эти бумаги надо держать подальше от детей. Под замком. Будет не очень здорово, если однажды всё это попадет на глаза нашим пацанам, согласна?

– Вот тут, Генчик, ты прав на все сто!