Вообрази себе картину

Спарта последовала его совету, и с превосходными результатами. Алкивиад же завоевал сердца своих новых земляков, отпустив длинные волосы, купаясь в холодной воде, питаясь грубым хлебом и вообще с невероятной стремительностью приспосабливаясь к их образу жизни.

Одно из завоеванных им сердец принадлежало жене царя Агиса. Рожденного ею ребенка она, лаская, называла Алкивиадиком.

Из Спарты Алкивиад едва унес ноги. Он поступил на службу к персу Тиссаферну. Успев послужить и Афинам, и Спарте, он мог дать хороший совет касательно и тех и других.

В Сицилии Никий к этому времени потерпел поражение.

Впрочем, сначала он запросил и получил вторую армаду, не меньшую первой. Этот маневр Никия, имевший целью отзыв миссии, провалился. Война продолжалась. В последней из происшедших за два ее года битв Никий со своей армией в очередной раз отступил и разбил лагерь в горах.

Корабли они потеряли, гавань была заперта.

На следующий день сиракузяне напали, захватив их врасплох, атакуя со всех сторон и до наступления ночи осыпая метательными снарядами. Обратившиеся в бегство афиняне и без того пребывали в жалком состоянии из-за недостатка съестных припасов и всего самого необходимого. Когда пришел день, Никий возобновил отступление, сиракузяне же с союзниками продолжали теснить их.

Афиняне двинулись к реке Ассинаре, частью из-за того, что считали — атакуемые отовсюду конницей и иными войсками, — будто, перейдя реку, они улучшат свое положение, частью же по причине утомления и жажды. Дойдя до реки, они в беспорядке бросались в нее, причем каждый желал перейти ее первым. Враги же, тесня афинян, затрудняли переправу. Так как афиняне были вынуждены продвигаться вперед густой толпой, они падали под ноги друг другу и топтали упавших, и некоторые погибали сразу, а иных, опутанных снаряжением и отягощенных поклажей, уносило потоком. Между тем сиракузяне, выстроившись на противоположном обрывистом берегу реки, осыпали стрелами афинян, большинство которых, оказавшись на глубине, жадно пили воду. Что до пелопоннесцев, принимавших участие в этой войне, то они, разумеется, подошли к самой кромке воды и убивали афинян, главным образом находившихся в реке. Вода сразу стала нечистой, но афиняне продолжали пить ее, илистую, окрашенную кровью, и многие даже дрались между собой, чтобы первыми утолить жажду.

Наконец, когда мертвые уже грудами лежали в воде и большая часть армии была уничтожена — одни погибли в реке, другие, ее пересекшие, были изрублены конницей, — Никий сдался, сказав, что с ним они могут поступать как им угодно, но пусть прекратят избиение его солдат.

Сиракузяне и их союзники объявили сбор войск и, прихватив добычу и столько пленных, сколько смогли, вернулись в свой город.

Никия они предали мечу — человека, говорит Фукидид, который меньше всех из эллинов своего времени заслужил столь несчастную участь, ибо он в своем поведении всегда следовал добрым обычаям.

Благородный Никий сколотил состояние, ссужая городу рабов для работы в серебряных копях.

Попавших в плен афинян и их союзников отправили в каменоломни, где за ними было легче присматривать.

Первое время с ними в каменоломнях обходились жестоко. Слишком много их было, сгрудившихся в узкой яме, в которой, поскольку крыши над головой не имелось, они страдали днем от солнечного жара и духоты, между тем как ночами, поскольку уже наступала осень с ее холодами, температура падала и многие заболевали.

Вдобавок по недостатку места им приходилось здесь же и совершать все естественные отправления; к тому же трупы умерших от ран и болезней, вызванных температурными перепадами, валялись тут же, нагроможденные друг на друга, и потому стоял нестерпимый смрад. Кроме того, узники страдали от голода и жажды. В течение восьми месяцев сиракузяне выдавали им ежедневно по полпинты воды и пинте еды. Вообще же, все возможные бедствия, которые приходится терпеть людям в подобном положении, не миновали пленников.

Так они прожили почти десять недель. Затем все, кроме афинян и присоединившихся к ним сицилийских и италийских греков, получили свободу — их продали в рабство.

Трудно сказать точно, сколько там было пленных, однако полное число их наверняка превосходило семь тысяч.

Таково было величайшее из военных событий той поры, величайшее, известное нам в истории Греции.

Победителей ждал самый славный успех, побежденных — наигорчайшее поражение, ибо разгром оказался окончательным и бесповоротным. Страдания их были неописуемы, они потеряли все, армия, флот — все погибло, а из тех, кто отправился воевать, вернулась лишь малая горстка. Только одного из уцелевших мы и знаем по имени — Алкивиада.

Афинскую империю сотрясли восстания.

Почти невозможно поверить в то, что афиняне продолжали бороться еще девять лет.