Вообрази свой мир! Из жизни гениев и психов

Обычно потеря памяти приводит к утрате творческого дара – о чём писать, если ничегошеньки не помнишь? Но дело в том, что у Вовчика такого дара не было. Поэтому получилось совсем наоборот! Отсидев положенный срок в психушке, он написал книгу, которая принесла ему заслуженную славу. Не каждый способен пройти от сих и до сих то, что он пережил, находясь в одной палате с Наполеоном Бонапартом и Александром Македонским. А он сумел! Видимо, из этого столкновения с тем, что находится за пределами сознания, он вынес нечто, ставшее основой уникального произведения. И в этом, несомненно, есть резон – реальность нередко скучна и неинтересна, а вот то, что находится где-то за недоступными большинству из нас пределами… В общем, снова повезло, и на этот раз, что называется, кардинально, то есть без скидок на то, что роман, вышедший из-под пера недавнего психа, вызовет нездоровый интерес у публики. Хотя кто её разберёт, эта нашу публику? И снова размышления о смысле бытия:

«Иногда кажется, что всю свою сознательную жизнь, как бы ни была она утомительно длинна, человек обречён на постоянство, сущность его не должна меняться. Изменениям может быть подвергнута только оболочка – так сорванное яблоко морщится под лучами солнца, теряет свою привлекательность, но ещё вполне съедобно. На самом деле, в человеке всё не так. Многое из того, что ранее представлялось важным, уже через несколько лет становится ненужным и чужим. Словно бы не я это совершил, а кто-то посторонний вломился в мою жизнь и там покуролесил, начудил, а мне вместо него расплачиваться придётся. Но что поделаешь, пусть всё идёт так, как предназначено судьбой. Жизнь продолжается даже в том случае, когда хочется её приостановить, чтобы в том, что произошло, наконец-то разобраться…»

Тут речь идёт о том, что писатель хочет разобраться в истоках творчества – с чего бы это он стал хорошо писать? Откуда этот дар на него свалился? Есть подозрения, но до откровений пока что не дошло:

«Ну что поделаешь, не могу же рассказывать буквально обо всём. Должна же и у меня быть какая-нибудь тайна. По правде говоря, я бы даже умолчал о том, что в прежней жизни уже пробовал писать. Причём писал словно бы под диктовку – так мне, во всяком случае, казалось. И то же, в ещё более откровенной форме продолжалось и сейчас. Да стоит мне признаться в этом, как снова больничная палата, бесконечные уколы, дойдёт и до смирительной рубашки, чего доброго. Нет, этого допустить нельзя!»

Не одному Вовчику пришлось обрести временный покой в психушке. Иногда нет иного средства от запоя, кроме обращения к психиатру. А чуть запоздал, и всё – пиши пропало! В мозгах происходит необратимый сдвиг, и прежняя личность полностью утрачена.

«Кстати, недавно вычитал такую мысль, будто безумие – это защита от реальности. А дело в том, что далеко не всякому дано спокойно взирать на окружающую жизнь. Только толстокожим всё равно, да и то, даже совсем тупого, равнодушного можно довести до белого каления – стоит только обнаружить самое его больное место. А что говорить про натуры впечатлительные, людей нервического склада – художников, писателей?

Вот слышал мнение, будто обывателям, простым смертным, подробности биографии корифея знать совершенно ни к чему. Был ли человек запойным или увлекался наркотой – всё это не важно, им интересен только результат. Примерно так дело обстоит в спорте высших медицинских достижений, когда чуть ли не все известные спортсмены своими победами обязаны бывают допингу. То же и в других видах творчества – какая разница, в чём настоящая причина? Им, видите ли, требуется лишь икона, образ для поклонения, а что на самом деле было и как это получилось – знать совершенно ни к чему. Ну вот и я… Нет-нет, к корифеям себя не причисляю, однако не считаю, что обязан раскрывать свои секреты всем подряд…»

Но вот появляются кое-какие намёки на разгадку тайны. Нет чтобы сразу обо всём рассказать! Ну хотя бы так:

«Обычно я пишу по утрам, иногда даже не дожидаясь завтрака. Записываю то, что, как мне кажется, имеет прямое отношение к сюжету. Если не получается с утра, можно этим заняться и попозже, завершив какие-то неотложные дела. Однако проблема в том, что свежие впечатления вмешиваются в тщательно отлаженный процесс, я слышу уже совсем другие голоса – один накладывается на другой, откуда-то возникает третий… Да просто слов не разобрать! Тогда, чтобы что-нибудь понять, мне надо приложить неимоверные усилия. Какое уж тут творчество? Так что для начала надо хоть немного подремать – самую малость, хоть полчасика. Думаю, этого вполне достаточно, если никто не потревожит…»

Что ж, об этом я уже писал – если чувствуешь напряжение в мозгу, самое время «сменить пластинку», отложить ноутбук, отвлечься, заняться уборкой комнаты, а если уже нет сил, тогда можно и вздремнуть. Но как заснёшь, если думаешь о том, какое «развлечение» придумает для тебя издатель: