Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

С тайной помощью Элеоноры мы создали подпольную штаб-квартиру в районе Клуф — маленькой деревни в 15 минутах езды от Дурбана в стороне от шоссе на Питермарицбург. Это был загородный район, где преуспевающие белые имели дома с обширными садами и многочисленными слугами. У родителей Элеоноры в этом месте был дом с участком, где никто не жил. Он был окружён плотным кустарником, рядом стояло несколько сараев. Там не было электричества, но был водопроводный кран. Эта территория была покрыта пышной субтропической растительностью — рай для птиц. Родители Элеоноры практически никогда здесь не бывали. Она спросила их, не позволят ли они студенту, изучающему ботанику, расположиться на этом участке для практических занятий. Родители хорошо относились к образованию и охотно согласились.

Я взял напрокат небольшой грузовичок, и мы начали чистить сарай и завозить самую простую мебель. Там была только одна закрытая комната, в которой мы спали. В шесть часов вечера уже темнело и мы проводили вечера в разговорах около керосиновой лампы. Пищу мы готовили на примусе и умывались из-под крана. Мы выкопали себе уборную и в течение двух недель жили в такой незатейливой обстановке. Нам нужны были деньги и было большим облегчением получить кое-что от Эмпи Найкера. Он посылал Элеонору в Йоханнесбург, чтобы получить средства для нас.

Примерно в это время на нас опять обрушилось несчастье. 11 июля 1963 года полиция безопасности произвела налет на ферму в Ривонии, неподалеку от Йоханнесбурга. Они арестовали высшее руководство Движения, включая Уолтера Сисулу и Гована Мбеки. Один из полицейских из Специального отдела похвастался Уолтеру Сисулу: «Мы отбросили вас на 20 лет назад».

Мы рассматривали участок в Клуфе только как временное прибежище. Однажды утром, когда мои усы отросли на респектабельную длину, я нарядился получше, сбрив щетину с подбородка. Одетый в костюм «сафари», я посетил местного агента по продаже недвижимости и с самым медовым акцентом, который мог из себя выдавить, сказал, что являюсь писателем, приехал сюда на отдых из Англии и ищу себе дом в этом районе. Суперрафинированная дама была отряжена показать мне несколько участков. Я в конечном счёте остановился на небольшом доме в другом живописном месте всего в 5 минутах езды от Клуфа. Скоро мы уютно устроились в нашей новой резиденции, где Бруно изображал из себя моего садовника, Эбе — разнорабочего. Бруно шутил, что всё это напоминает ферму в Ривонии, и говорил, что мы должны назвать это место «маленькой Ривонией». Мне не понравилось это предложение и я сказал ему, чтобы он не испытывал судьбу.

У нас были сложности в приобретении мебели. Денег у нас было недостаточно и мы сосредоточились на том, чтобы обставить вход и гостиную. Это создавало бы впечатление респектабельности в том случае, если бы агент по продаже недвижимости или какой-то нежданный посетитель оказались бы у входной двери. Ну, а спали мы на матрацах прямо на полу в спальных комнатах.

Дума, крестьянин, который, в отличие от всех остальных, слабо говорил по-английски, вернулся на нашу базу после успешной поездки в сельские районы Наталя. Скоро мы направили его в следующую поездку. Мы начали понимать, что уделяли недостаточное внимание сельским районам, потому что большинство наших кадров работали в городе. Однако Дума начал набирать много людей в члены МК и впервые мы начали чувствовать возможность создания сельской сети. Для развёртывания партизанской борьбы это имело бы неоценимое значение. Дэвид и Стефен сообщали об успешной реорганизации подпольной сети в Дурбане после полицейских рейдов. Мы начали разрабатывать планы возобновления диверсионного наступления, чтобы поднять дух наших сторонников. В то же время мы договорились о встрече с Эмпи Найкером и другими политическими лидерами, чтобы оценить изменившуюся обстановку и обсудить нашу стратегию.

Нам, как всегда, не хватало денег. Мы снова отправили Элеонору в Йоханнесбург и ожидали, что она вернётся в конце той же недели с деньгами. Это было облачное августовское утро. Дул сильный ветер. Я поднялся рано и пошёл вместе с Бруно нарубить дров. Большой ярко-зелёный с жёлтым кузнечик сел на траву поблизости. Импульсивно я поднял топор и разрубил его пополам. Бруно расстроился и запротестовал, сказав, что это принесёт нам несчастье. Я устыдился и принёс извинения. Пока я хоронил кузнечика, он наблюдал за мной и в глазах его был страх. Я попытался убедить его выбросить это происшествие из головы. «В конце концов, — заметил я, — удача вовсе не зависит от чего-то подобного». Но он немедленно напомнил, что я расстроился, когда он назвал наше место «маленькой Ривонией».

Бруно был сложным, интеллигентным человеком, и я сожалел, что расстроил его. Он должен был встретиться с Дэвидом и Стефеном после обеда на участке в Клуфе для того, чтобы передать им взрыватели замедленного действия. В соответствии с правилом «не знать лишнего», они не знали, куда мы переехали.