Вооружена и очень опасна

Черный джип всю ночь проездил вдоль трассы Москва – Питер, дожидаясь, пока к ней выберется Олег Воскресенский. Но беглеца не было. Шеф принял решение вернуться к охотничьему домику ранним утром и попытаться пройти по следам. Следы вели по кругу. Пленник изгалялся над своими похитителями, как мог. Случайно заметив не следы, а целую дорожку, оставленную от ползущего тела, они пошли по дорожке. Она обрывалась возле дерева. Дальше шли десятки следов, потому что они вышли в парковую зону. Казалось, беглецу удалось скрыться.

Но ярко-красная ракета, вспыхнувшая в утреннем небе прямо над ними, заставила усомниться в удаче, сопутствующей беглецу. То, что ракетницу подобрал пенсионер Воскобойников, поджидающий на свидание у дуба ветреную Катерину, похитители не знали. А пенсионер просто решил вспомнить молодость и выстрелить из ракетницы так, как стрелял когда-то сорок лет тому назад. Довольный, что навык сохранился, он проследил за вспышкой, засунул найденную ракетницу за пазуху и продолжил ждать коварную Серегину.

– Он в санатории, – мрачно ухмыльнулся один из похитителей. – Ему не уйти.

И резанул себе по горлу ладонью.

* * *

Все складывалось, как нельзя плохо: Катерину пришлось спрятать, Воскресенский пропал, тетя не разрешала курить. Андрей, мрачно хмурясь, стоял у открытого окна кухни и осторожно дымил. Сигарета все-таки помогала ему думать. Он позаботился об алиби – включил газовую духовку и открыл дверцу, если что, скажет, это пахнет газом. Клеопатра Деонисовна, судя по тишине в доме, еще спала.

Племянник ошибался. Тетушка встала полчаса назад и, направляясь в ванную комнату, заглянула в гостиную. Она дернула шторы на окнах, несмотря на утренние сумерки, повернулась к картине и остолбенела. Мороз-воевода ей подмигивал! Клеопатра Деонисовна обладала твердой психикой и не позволяла всяким привидениям вносить сумятицу в ее спокойную, размеренную жизнь. Она села напротив картины, сложив руки на груди, и принялась внимательно наблюдать за полотном. Сказочный герой кивал, раздваивался, качался – одним словом, издевался над слабой беззащитной женщиной.

– Я от тебя избавлюсь! – не выдержав, заявила Морозу-воеводе Клеопатра Деонисовна, гордо вскинула голову и пошла принимать освежающий душ.

А Андрею пришлось срочно избавляться от сигареты, когда раздался звонок в дверь. Кого принесло к тете в одиннадцать часов утра, он не знал. Впрочем, пожилые люди страдают обычно бессонницей, так что ранний визитер наверняка один из ее приятелей. Андрей не ошибся, на пороге стоял Анатолий Сергеевич Пушкин. Они поздоровались, и тот сообщил о цели визита.

– Собственно, – сказал почти тезка великого поэта, – я принес Клеопатре Деонисовне мед. На днях пообещал свеженького, с пылу, так сказать, с жару.

– Зимой свеженького? – пожал плечами Туровский и проводил посетителя в гостиную.

Анатолий Сергеевич пожелал передать мед лично в руки тетушке со словесной инструкцией по его применению. Разумеется, все это показалось бы сыщику странным, но племянник уже знал, что начальник лесного хозяйства ухаживает за его тетей. Не заметить этого было просто невозможно. Клеопатра Деонисовна тоже довольно благосклонно относилась к господину Пушкину. Вполне возможно, в скором будущем маячила свадьба.

Андрей постучал в ванную и сообщил тете о визите.

Клеопатра Деонисовна не заставила себя долго ждать, она явилась перед гостем спустя час, приведя внешность в полный порядок. Все это время Туровскому пришлось поить Пушкина чаем и развлекать непринужденной беседой. Мысленно он готовился к тому, что Пушкин станет его новым близким родственником.

– Ву-а-ля! – Клеопатра Деонисовна возникла перед ними в образе повидавшей на своем веку дивы пятидесятых годов. Облегающее темное платье с белым воротничком и уложенные в пучок волосы, несомненно, ее молодили.

– Вы замечательно выглядите! – вдохновился Пушкин. – Божественно! Клеопатра Деонисовна, я собирался вам сказать, – он перевел глаза на Туровского. Тот принялся быстро пить свой чай, – сказать, что я принес вам меду!

– Неужели?! Не может быть! Как мило с вашей стороны! – всплеснула руками тетя, словно тот принес не банку, а золотой самородок, который откопал прямо у дома.

– Вероятно, мне пора, – решил Андрей, поднимаясь.

– Андрюша, милый, что ты, посиди с нами, – проворковала Клеопатра Деонисовна.

– Да, Андрей Александрович, – вяло кивнул Пушкин, – я сейчас расскажу, как делать компрессы с медом.

– А что, – удивился Андрей, – у нас кто-то заболел?

– У меня, – тетка показала на шею, – в горле першит. И мерещится всякая чушь.

Туровский собрал чашки, собираясь отнести их в кухню, когда Клеопатра Деонисовна принялась рассказывать гостю, как сегодня утром над ней издевалась картина.

– Не может быть! – искренне вскричал Анатолий Сергеевич.

Туровский хмыкнул, у влюбленных все чувства всегда преувеличены. Почему его тетушке не может ничего мерещиться? Он сам видел, как раздваивалась сабля.

– Я хочу избавиться от этой картины, – заявила Клеопатра Деонисовна.