Вооруженные силы Чили: пример империалистического проникновения

Механизм ее с большой точностью и убедительностью был описан бразильцем Марсио Марейра Алвес в книге о чилийской трагедии, изданной «Комитетом солидарности с Чили Федеративной Республики Германии»: «Чилийская буржуазия называет свой народ оборванцами, рванью. В ее глазах простые люди из народа не способны думать. Они едва могут служить только для того, чтобы работать, и единственное, что они умеют, так это воровать, едва хозяин упустит их из виду. И потому, если они и осмелились на протяжении трех лет выступать против эксплуатации (эксплуатации, объектом которой они были с того момента, когда Чили стала Чили), если они и восстали против латифундистов и пытались ограничить господство иностранных монополий в жизни страны, то этим они обязаны исключительно тому, что каким-то чудом подпали под влияние «экзотической и чуждой идеологии». Если они и не склонили послушно головы перед военной силой, не приняли молчаливо свержение их правительства, то это можно отнести только за счет того, что «иностранцы» научили их восставать, заразили их «раком марксизма». Логическим следствием таких рассуждений является то, что и искоренения марксистского влияния можно добиться путем искоренения всех иностранцев».

И всех «зараженных» чилийцев, добавили бы мы. Рассуждения, как отмечает Морейра Алвес, наивные, но смертельно опасные. И это подтверждает сам генерал Ли, заявивший, что «надо будет уничтожить треть из 10 миллионов чилийцев, чтобы покончить с марксизмом. Нас движет не чувство мести, но мы хотим искоренить марксизм навсегда. А этой цели нельзя достигнуть, не уничтожив всех приверженцев прошлого режима».

«Ликвидировать?» Как? Голодом и расстрелами без суда и следствия? Пытками? Но уже ликвидировано около 10 тысяч чилийцев, не считая тех, кто вынужден был покинуть свою родину или в самой стране не имеет никакой возможности спасти свою жизнь. Верно, что речь идет только о какой-то небольшой части «приверженцев прошлого режима», которые составляют примерно половину населения. Но кровожадные устремления генерала Ли лучше можно понять путем научного анализа подобных явлений. Такой анализ сделал для нас один чилийский психиатр, назовем его доктором Кристианом. Названный психиатр отмечает:

«Цель любых действий фашистов — это добиться снижения критического мышления людей. Это снижение осуществляется в массовом порядке… Психология масс в значительной степени менее разумна, чем психология отдельной личности. Масса в силу иррациональных причин более предрасположена к восприятию определенных лозунгов, чем отдельная изолированная личность. Умное использование этой особой формы психологии человека, когда он объединен в группы, в массу, обязано также программам, разработанным людьми больших и глубоких знаний в этой научной сфере человеческой реакции. Есть целая серия исследований о психологии слухов, например одного из наиболее часто употребляемых при организации кампаний запугивания: слухи эти обычно угрожающие. В этом смысле фашистская пропаганда была достаточно ловкой. Помимо всего прочего, слухи допускают использование абсурдов, чего не выдерживают порой бумага и чернила.

Поэтому в основном и те слои, интересы которых оказались ущемленными мероприятиями народного правительства, попали в ловушку. Агрессивность, взращенная в определенной обстановке, и несостоятельность приводимых аргументов ясно доказывают, что фашисты добились успеха в своей психологической кампании: они сумели создать состояние первоначального страха, который перерос затем в агрессивность, не знающую пределов.

Это очень известный психологический прием. На первом этапе эти опасения еще относительно разумны, а затем они начинают постоянно возрастать в прогрессии, распространяя страхи с каждым разом все более абсурдные. Субъект с каждым разом становится все более управляемым по мере того, как входит в состояние постоянного напряжения, что позволяет фиксировать эти страхи на определенных образах, фиксировать систематически и запланированно. На серии образов, обращенных непосредственно к эмоциональности субъекта и имеющих явные признаки угрозы и многословия, которые субъект хорошо усваивает.

На последнем этапе, например, часто пользовались таким приемом: в буржуазных кварталах, в среде средних слоев распространялись самые настоящие панические слухи о неизбежном захвате их домов бедняками, то есть создавалось постоянное состояние внезапного испуга, постоянного напряжения, при котором подхватывались и воспринимались любые угрозы; и, что важно, за угрозы принимались их жупелы.

На жаргоне социальной психологии империалистических стран жупелам придается большое значение. В жупел на долгие десятилетия после Октябрьской революции было превращено и слово «коммунист», ставшее концентрированным синонимом угрозы.

Что касается жупела, использованного реакцией в нашей стране, то им стало слово «марксист», поскольку жупел «коммуниста» очень поистрепался. Кроме того, понятие «марксист» было распространено на другие партии и движения.