Вооруженные силы Чили: пример империалистического проникновения

При Порталесе (1829–1841 гг.) и Бульнесе (1841–1851 гг.) господствовала помещичья фракция, которая проводила протекционистскую экономическую политику. В этот период вооруженные силы помогали создавать автократическую республику, не страшась выступать даже против каудильо, появившихся в их собственных рядах в ходе борьбы за независимость.

Виднейшим представителем буржуазной идеологии является министр и торговец Дьего Порталес, которого убили взбунтовавшиеся солдаты. Сейчас он превратился в любимого героя хунты в силу своих авторитарных воззрений. Генерал Мануэль Бульнес вслед за Порталесом окончательно устанавливает систему правления. Военные выполняют свои профессиональные задачи главным образом в лесных пограничных районах[57] на юге страны, ликвидируя сопротивление арауканских племен, которое в течение трех веков не смогли сломить испанские завоеватели. Наследие, полученное от первоначальных обитателей Чили, передается крупным землевладельцам, жадным до захвата и эксплуатации пшеничных полей. Но истинный геноцид по отношению к мапучес не кончается до тех пор, пока не достигается «успокоение араукании»[58] примерно к 1885 году.

При президентстве Монтта (1851–1861 гг.) к власти приходит либеральная фракция, которая открывает страну для британских капиталов и английского импортера. Доля Чили во внешней торговле Англии поднимается с 38 процентов в 1845 году до 50 процентов в 1875 году. В 1880 году 80 процентов всего чилийского экспорта шло в Великобританию, откуда она везла 45 процентов всех импортируемых товаров.

Главные статьи экспорта — медь, селитра и сельскохозяйственные продукты (особенно пшеница). Монополия Англии включает и транспортировку товаров, перевозимых на судах под английским флагом. Однако само же производство все еще находится в основном в руках национальной буржуазии, составляя основу ее политической власти.

Положение изменилось, когда к концу XIX века английский империализм совершил качественный скачок в мировом масштабе и из капитализма свободной конкуренции перешел в стадию монополистического капитализма, заменив экспорт товаров экспортом капиталов. Поощряемая англичанами и с их помощью во время Тихоокеанской войны (1879–1883 гг.) Чили завоевывает провинции Тарапака и Антофагаста с их богатыми селитряными месторождениями. По прошествии немногих лет английский капитал добивается абсолютного контроля над этими источниками сырья.

В 1884 году после Тихоокеанской войны английский капитал контролировал «только» около 34 процентов добычи селитры в Чили по сравнению с 36 процентами чилийского капитала и 30 процентами капитала из других европейских стран, главным образом Германии и Франции. Шесть лет спустя англичане стали хозяевами и господами «чилийского» нитрата: из 77 рудников 60, включая самые большие и самые продуктивные, принадлежали англичанам. Немцы владели четырьмя, чилийцы — тремя.

Это экономическое вторжение вызывает отпор определенных кругов чилийской буржуазии. Рождающаяся национальная буржуазия ищет пути модернизации страны, обеспечения ее инфраструктурой и средствами транспорта и связи, используя ресурсы, получаемые от добычи селитры, на индустриализацию. И как глашатай этих «националистических» кругов появляется Хосе Мануэль Бальмаседа, избранный в 1886 году президентом. Его программа, ничего общего не имеющая с левыми воззрениями, была направлена на сохранение некоторых остатков экономической и политической независимости Чили, требовала больших налогов на селитряную промышленность, которые шли бы на развитие инфраструктуры, столь необходимой стране.

Бальмаседа планировал также необходимую национализацию, которая не затрагивала собственно рудники, а только часть британских железных дорог, банков и акведуков, связанных с селитряной промышленностью. Английские капиталисты совсем не желали терпеть подобные крайности. Конгресс, в котором защитники империалистических интересов имели большинство (многие члены этого большинства, как стало известно много лет спустя, были куплены на средства «Фонда подкупа и коррупции», созданного заинтересованными английскими фирмами), выступил против президента.

Бальмаседа также вынужден был противостоять открытой оппозиции консервативных кругов. Обеспокоенные латифундисты видели в программе общественных работ (по стране проводились дороги, строились железнодорожные пути и школы в непосредственной близости от их поместий, управляемых до того времени по средневековым законам) «опасность дурного примера». Кроме того, их беспокоило то, что на этих работах строительным рабочим выплачивали относительно высокую заработную плату, что вызывало утечку из деревень дешевой рабочей силы. Их страшил также закон о начальном образовании, по которому безграмотные и сверх всякой нормы эксплуатируемые крестьяне могли научиться читать и понимать происходящее.