Вооруженные силы на Юге России

Подъезжая к Запорожскому полку, я был встречен его временным командиром в погонах есаула. Я его узнал не сразу, но после его доклада я опознал в нем того самого Павличенко, который был в свое время казаком-ординарцем из конвоя Наместника у моего отца в Тифлисе. Его военная карьера примечательна. Мы с ним расцеловались, и он мне рассказал свою историю. Оказывается, после замещения моего отца генералом Мышлаевским Павличенко оставался ординарцем и при нем, а позже был отправлен урядником из конвоя Наместника на Кавказский фронт в Запорожский полк, где за боевые отличия был произведен в офицеры. Войну он кончил сотником и вместе с полком вернулся на Кубань. Когда Кубань была охвачена большевизмом, то перед вторым походом добровольцев на Кубань он был привлечен большевиками к командованию полком, составленным из казаков. К нему был приставлен комиссар, и он поневоле стал заниматься с казаками, рассчитывая как-нибудь передаться добровольцам. Как только начались боевые действия и он получил от своих разъездов донесение о соприкосновении с разъездами генерала Эр дели, Павличенко построил полк в резервную колонну и обратился к казакам с кратким заявлением, что до сих пор они были красноармейцами, а теперь он их поздравляет казаками. Грянуло «Ура!», и было приступлено к аресту комиссаров. На следующий день полк вошел в конницу генерала Эрдели. Павличенко за это был произведен в есаулы и назначен командиром сотни, но скоро за боевые отличия был представлен к производству в штаб-офицеры и за выбытием из строя ранеными старших офицеров, уже при встрече со мной, временно командовал Запорожским полком.

* * *

Между тем моя дивизия спешно продвигалась вдоль Терека. В одной из рекогносцировок, в первый же день нашего движения, когда я выехал вперед на линию наших головных частей, моя лошадь была убита, и я вновь оказался спешенным. На помощь мне пришел Павличенко, который уступил мне своего коня. Но на следующий день при нашем столкновении впереди Моздока, когда я стоял на батарее, артиллерийским снарядом была сильно ранена и эта лошадь. Пришлось опять искать себе коня…

Действия нашего корпуса имели целью завершить разгром большевистских армий Северного Кавказа и их преследовать по единственно оставшемуся им пути на Кизляр и к Каспийскому морю, перехватывая в то же время все оставшиеся в долине Терека красные части. Правее нас действовали части Казановича и Эрдели. Моя дивизия наступала сначала прямо на Моздок, а затем двигалась долиной Терека. 1-я Кубанская дивизия Крыжановского двигалась левее меня. Поначалу красные не оказывали серьезного сопротивления, но у Моздока мне пришлось выдержать упорный бой. Комбинируя конные атаки с действием спешенных частей и используя меткость нашего артиллерийского огня, моя дивизия при содействии 1-й Кубанской дивизии овладела 15 января Моздоком, захватив несколько батарей и тысячи пленных.

От Моздока, в котором я не останавливался вовсе, мы продолжали наше преследование, мало заботясь уже о подсчете пленных и трофеев, которые были неисчислимы. Орудия красные бросали целыми батареями. Железнодорожные составы, переполненные всяким ценным имуществом, поневоле оставлялись на разграбление местным населением за полным отсутствием возможности привлечь к охране его и без того наши тощие части. К тому же надо было безостановочно преследовать красных, чтобы не дать им возможности добраться до Каспийского моря. Помнится, в бою под Калиновкой моя дивизия захватила восемь броневых поездов, а по пути нашего следования мы насчитали до полутораста брошенных орудий, сотни пулеметов и бесконечное число походных кухонь. Число пленных достигало 20–30 тысяч. После станицы Мекенской наша дивизия двигалась уже без сопротивления со стороны красных. По пути поднимались терские казаки, собирались сходы, выбирались атаманы станиц, которые предлагали немедленно же выставить казаков на усиление моей дивизии. Я им заявлял, что необходимо выждать распоряжение войскового штаба из Владикавказа, к которому к тому времени подходили части генерала Шкуро. Красная армия Северного Кавказа в составе до 150–200 тысяч бойцов, за исключением ее частей, оставшихся еще в долине реки Сунжи и в Чечне, прекратила свое существование, но новый враг стал опустошать наши ряды.

При вступлении в районы, занимавшиеся тылами Красной армии, мы получили от них сыпнотифозную эпидемию. Она начала косить наши ряды настолько, что наши конные полки, обыкновенно страдавшие недостатком конского состава, терявшие его во время тяжелых переходов или от огня, имели теперь большое количество заводных лошадей, выбывших из строя по болезни казаков. Наряды для их сопровождения ослабляли число наших шашек.