Вооруженные силы на Юге России

Развлечений было немного, главным образом из-за отсутствия денег. Посетили один раз театр. Но в общем и свободного времени было мало, так как я должен был заниматься с нашими солдатами, дабы ознакомить их с материальной частью английской пушки. По окончании курса мы приняли четыре английские пушки, четыре снарядных ящика и полный комплект амуниции. Погрузили пушки на железнодорожной платформе, и я отправился с эшелоном в свою батарею на фронт. Наши солдаты были со мной, а подполковник Стадницкий-Колендо временно еще остался в Армавире.

Э. Гиацинтов {124} Записки белого офицера {125}

В Екатеринодаре я, с отросшей бородой, из-за слабости еле-еле сошел с вагона и пошел по платформе. К моему удивлению, увидел своего брата Юрия^{126}, который тоже служил в Добровольческой армии, но не помню, в какой части. Приехав домой, я нашел дома и мать и отца, а сестра моя была около Екатеринодара, в селе Горячий Ключ. Я, конечно, принужден был лежать в постели, так как был очень слаб от перенесенной только что болезни. Но как будто стал поправляться… Потом через несколько дней вдруг у меня снова подскочила температура выше 40 градусов. В это время в Екатеринодаре находился в должности, кажется, инспектора санитарной части наш родственник Юревич Дмитрий Александрович, он был доктор медицины и профессор Военно-медицинской академии. Он был брат жены дяди Эраста. Юревич явился, осмотрел меня, взял кровь на анализ и в тот же вечер объявил, что у меня возвратный тиф и что необходимо ввиду моей чрезвычайной слабости принять срочные меры. Срочные меры были приняты, и мне вспрыснули сальварсан, который сейчас же вызвал очень сильный кризис. В ту же ночь у меня появилась страшная испарина и температура упала сразу до 35 градусов. Так что я лежал совершенно как беспомощный ребенок. Но это вспрыскивание предотвратило повторение припадков возвратного тифа, которые часто кончаются смертельным исходом.

Я поправился, и, когда уже мог немножко двигаться, меня отправили к Кате в Горячий Ключ, это приблизительно верстах в шестидесяти на юг от Екатеринодара. Там я застал Катю с ее дочкой Ксенией и нашу няню Елену Васильевну Воронову. Прописали мне ванны, потому что там было много минеральных вод, которые вытекали из земли в горячем виде, откуда и название Горячий Ключ. Я довольно быстро поправился и в общем к февралю месяцу 1919 года уже почувствовал настолько в себе сил, что решил опять возвращаться в действующую армию, хотя ноги у меня еще были беспомощны. Я провел там еще некоторое время и продолжал принимать ванны, а когда уже совсем окреп, то вернулся в Екатеринодар и явился в штаб Артиллерийского управления.

Там встретил заведующего этим управлением нашего полубатарейного командира из Константиновского артиллерийского училища уже в чине генерал-майора, Невадовского Николая Дмитриевича^{127}. Он потом в очень скором времени погиб в бою. Мы очень радостно с ним встретились, и я попросил его, потому что из-за слабости ног не мог еще ездить верхом, назначить меня на бронепоезд. Это мое желание он удовлетворил, и я был назначен на бронепоезд «Генерал Корнилов», который в это время находился на направлении к городу Харькову. Через несколько дней (движение поездов и вообще движение по дорогам было чрезвычайно затруднено ввиду обилия войск и малого количества свободных поездов и даже свободных подвод, запряженных лошадьми) я покинул Екатеринодар.

Я с удовольствием оставил тыл, так как Екатеринодар на меня произвел отвратительное впечатление: масса офицеров, шляющихся без всякого дела по улицам (которые числятся в каких-то штабах, в каких-то управлениях). Одним словом, впечатление ужасное!

Добрался я через несколько дней до своего бронепоезда, явился к командиру, капитану артиллерии, фамилии я не помню, знаю только, что впоследствии он тоже погиб. Наш бронепоезд участвовал во взятии города Харькова, и база наша была в самом Харькове, на станции. База — это поездной состав из нескольких вагонов, в которых размещалась вся команда бронепоезда. Я получил назначение командовать площадкой, вооруженной одним трехдюймовым орудием, но не нашего полевого типа, а морской дальнобойной пушкой. Мы стали выезжать из Харькова, главным образом в направлении города Богодухова, который был в это время занят красными. Выезжали мы через день: один день боевой выезд, другой день проводили на базе, могли ходить в город и вообще чувствовать себя в более-менее мирной обстановке.