Вооружённое восстание

первенствующее значение для успеха подавления восстания имеет личность военачальника, которому вверяется командование войсками", Ф. Анулов пишет то же самое, а именно: "Что же касается террористических актов, то их значение в организованной массовой борьбе ничтожно".

С этим положением Ф. Анулова согласиться нельзя, оно сугубо неверное, антиленинское. Здесь у Анулова мы видим полное смешение понятий относительно индивидуального террора. Он переносит отношение марксизма к индивидуальному террору в условиях "мирной", нереволюционной обстановки на условия активной массовой борьбы пролетариата за власть. Между тем отношение марксизма к этому вопросу при различных условиях борьбы различно. Отрицая индивидуальный террор, который, по мнению народников, являлся панацеей от социального зла вообще и должен был собой заменить массовое восстание, марксизм признает индивидуальный террор в революционный период, в период непосредственной борьбы пролетариата за власть. Вот что писал Ленин по этому поводу в статье "Уроки московского восстания" в 1906 г.:

"Не пассивность должны проповедовать мы, не простое "ожидание" того, когда перейдут войска, -- нет, мы должны звонить во все колокола о необходимости смелого наступления и нападения с оружием в руках, о необходимости истребления при этом начальствующих лиц и самой энергичной борьбы за колеблющееся войско".

Впрочем, Ф. Анулов противоречит самому себе. Приведя цитату относительно небывалого массового движения и готовности этих масс к бою во время январского восстания спартаковцев в Берлине в 1919 г. и бездеятельности и пассивности вождей, которые "сидели и совещались" в то время, как 200-тысячная масса рабочих раздраженно ожидала руководства и директив для действий со стороны своих вождей, Ф. Анулов сам же делает из этого вывод, что:

"Классическим примером поражения из-за пассивности и нерешительности восставших масс и, главным образом, их руководителей можно привести опыт январского восстания спартаковцев в 1919 г. в Берлине". Массы терпели поражение вследствие пассивности вождей. Стало быть, роль руководителей в восстании и в подавлении восстания большая.

Во всех восстаниях, в коих восставшие не сумели или не сумели достаточно своевременно ликвидировать вождей контрреволюции, восставшие либо терпят поражение, либо им приходится вести борьбу в гораздо более тяжелых условиях, чем если бы им удалось своевременно уничтожить головку врага. Именно такие восстания, как например Гамбургское, и приведенный пример восстания спартаковцев доказывают, что, где отсутствует руководство, где массы предоставлены сами себе, они неминуемо терпят поражение. Побеждают же те восстания, где наряду с наличием других благоприятных моментов для победы было налицо твердое и опытное руководство (головка) и где восставшему пролетариату удается своевременно "отрезать головку" контрреволюции. Снять же головку можно путем применения заранее тщательно подготовленных диверсионных, в том числе и террористических (физическое уничтожение, арест) актов.

Это положение бесспорно. Оно должно быть применено всюду, где к этому имеется малейшая возможность. Обезвреживанию должны подвергаться важнейшие политические деятели буржуазии, руководящие лица армии, полиции и др., а также военачальники вражеских частей и подразделений войск в уличном бою. Сугубо правильно то положение устава РККА, которое придает важное значение личности военачальников, которым поручается командование войсками.