Вопль убийства

Шейла засмеялась. Она ела с аппетитом и впервые с тех пор, как услышала об Эрике, чувствовала себя спокойной, даже умиротворенной, хотя и очень усталой. Она надеялась, что Клэр не ждет от нее, чтобы она сидела до приезда Хортона. Конечно, надо бы дождаться его, но если он будет там очень долго… она просто заснет сидя.

Она пила кофе, а Клэр поворачивала полено в очаге, когда зазвонил телефон. Двигаясь очень быстро, можно сказать, беспокойно, Клэр подошла к аппарату.

— Хелло… да, хелло, дорогой! Да… да… О-о! — В ее голосе заметно прозвучало разочарование, она сделала гримасу. — Да, конечно, да… у нее такой вид, словно она сейчас свалится с ног… Хорошо, тогда до утра. Постарайся хоть немного поспать.

Она положила трубку, нахмурившись, повернулась к Шейле и сказала:

— Там что-то загадочное насчет личности этого мертвеца. Джиму придется остаться в бэнфордском полицейском участке до тех пор, пока не приедет какой-то высокий чин из Скотленд-Ярда. Так что, как только попьем кофе, можем ложиться спать.

— Ох, как неприятно, — проговорила Шейла, надеясь, что по ней незаметно, какое облегчение она испытала, узнав, что ей не надо сидеть и ждать хозяина.

Десять минут спустя она уже была в постели с грелкой в ногах. Другую грелку она прижимала к себе и смотрела на угловатую фигуру стоявшей в дверях Клэр. Голову Клэр пришлось нагнуть, чтобы не задеть за притолоку.

— Я просто не могу выразить словами, как я вам благодарна. Просто нет слов.

— Со всеми такое бывает, — просто сказала Клэр. — Иногда в жизни идет хорошая полоса, иногда плохая. Спокойной ночи, моя милая. Хорошего сна.

— Спокойной ночи, — ответила Шейла.

Когда она осталась одна, все вокруг показалось ей таким тихим. Легкий щелчок подсказал, что Клэр выключила свет, и после этого настала полная тишина. Не прошло и минуты, как Шейла заснула. Она еще не забыла тот визгливый звук, но он уже не мучил ее.

А в десяти милях от нее, в бэнфордском полицейском участке, сидел на большом старомодном стуле Джим Хортон и дремал, хотя дрема его все время прерывалась хождением людей по коридору и телефонными звонками.

В соседней комнате дежурил детектив-сержант Уэннекер, который, собственно, и нес ответственность за то, что привез сюда Хортона и держал его здесь так долго. Уэннекер чувствовал себя неуютно и почти что тревожно. Джеймс Хортон был знаменитостью и одновременно лицом очень влиятельным в этих местах. Знаменитостью потому, что много лет был одним из лучших британских теннисистов, прославленным в Уимблдоне и в мире, а влиятельным лицом потому, что был здешним мировым судьей и активно участвовал в целом ряде общественных комитетов как в Бэнфорде, так и в Оксфорде. Задержание такого человека, хотя бы он и не протестовал, легко могло стать поводом для больших неприятностей. С другой стороны, Уэннекер был абсолютно убежден, что мертвец, находившийся сейчас в камере, служившей моргом, был тем человеком, фотография которого лежала у него на столе.

Он еще раз изучил эту фотографию, потом перевернул ее. На обороте была напечатана инструкция:

Если этот человек будет найден и опознан с достаточной степенью достоверности, его следует задержать, как и любого находящегося с ним человека.

Немедленно информировать об этом помощника комиссара по борьбе с преступностью Нового Скотленд-Ярда.

Лэндон Джеймс Ли, министр внутренних дел

Уэннекер не сомневался в чрезвычайной важности инструкций министра внутренних дел, единственного лица, которому подчинялись все полицейские силы страны. Он слышал о подобных приказах, но за двенадцать лет службы никогда ни одного не видел. Не было никаких сомнений в важности обнаружения мертвого человека. Просто не повезло, что его нашел Хортон. Если бы неизвестная женщина сообщила прямо в полицию, не было бы причин для беспокойства. Он никогда не слыхал о Шейле Бернс.

Он подошел к двери комнаты ожидания, и Хортон открыл один глаз.

— Могу ли я что-нибудь еще сделать для вас, сэр? — Уэннекер по внешности и манере говорить был типичным представителем северных графств: коренастый, мощный, с отрывистым говором.

— Можете сообщить о моем освобождении, — сухо ответил Хортон.

— Я очень сожалею, сэр, но…

— Приказ есть приказ, я понимаю, — успокоил его Хортон. — Мне очень любопытно узнать, в чем, собственно, дело?

— Поверьте, мне тоже! — Уэннекер рассмеялся с сожалением. Услышав звонок телефона, он проговорил: — Извините меня, — и поспешил в комнату ночных дежурных.

— Поступило радиосообщение, сэр, — сказал ему дежурный, — Очень Важная Персона только что проехала госпиталь.

— Хорошо. Спасибо.