Вопли

Дмитрий Николаевич отправляется в коридор с решимостью спустить люмпен-интеллигента с девятого этажа, но на этот раз на пороге возникает другое, более современное явление русского символизма – соседский мальчишка в запятнанном чернилами пионерском галстуке, двоечник и лодырь Коля Спиридонов.

– Дядя Дима, батя ключи не оставлял?

– Оставлял. Возьми. Ты почему не в школе?

– Прибежал за дневником… Я пятерку по физкультуре получил. Бате не сообщайте – сюрприз!

Коля Спиридонов снимает с гвоздика в прихожей ключи от своей квартиры, а Дмитрий Николаевич возвращается на кухню и начинает размышлять. «Напишите нам что-нибудь о русском символизме. Давненько о нем не вспоминали». Хорош заказ – напишите нам что-нибудь! Вопли, а не заказ.

Мало ли что можно написать о русском символизме… например, докторскую диссертацию. Например: «Образ Прекрасной Дамы (трактовка мироощущения) в поэтике русского символизма». Чем плохо?

Тут мысли Дмитрия Николаевича принимают совсем другой оборот. Не к ночи будь помянуто, но с Прекрасными Дамами в его жизни обстояло не очень. Не густо. По разным причинам. Более того, он перестал верить в существование Прекрасных Дам, а внешние его данные никак не привлекали к нему тех прекрасных дам, которые, возможно, все-таки где-то существовали.

Вот он разглядывает себя в зеркале: усы и бородка а ля Чехов, нос картошкой… Вот он смотрит из кухонного окна на пустой спуск имени Добролюбова… Где они? Хоть одна?

«На работе, – отвечает сам себе Чухонцев. – В это буднее утро все Прекрасные Дамы на работе».

Опять звонок.

– Дядя Дима, дверь не открывается!

– Дверь? Дверь – это мы сейчас.

Дмитрий Николаевич начинает крутить ключом в соседской двери. Ключ поворачивается на пол-оборота и застревает.

– Замок испорчен, – заключает Чухонцев.

– Дядя Дима, – вдруг шепчет Коля. – Я вам что-то скажу на ухо… Там, за дверью, кто-то ходит…

– Кто ходит? – тоже прошептал Чухонцев.

– Не знаю… шаги.

Дмитрий Николаевич подергал соседскую дверь и прислушался. В его воображении рядом с туманным образом Прекрасной Дамы возник небритый облик Квартирного Грабителя. Дама иронически фыркнула, и сконфуженный грабитель испарился. Дмитрий Николаевич был того же мнения, что и Прекрасная Дама. В то время, когда он, Чухонцев, пишет на кухне статью о символизме, в квартиру соседа Вовки Спиридонова забрался квартирный вор? В этом нет логики… Здесь что-то не вяжется.

– А мать где? – спрашивает Чухонцев.

– А в санатории.

– Значит, так: никого там нет, – уверенно произносит Дмитрий Николаевич. – А замок испорчен. Иди в школу, отец вернется – откроет.

Коля не спеша (чтобы после физкультуры пропустить урок русского языка) уходит в школу, а Дмитрий Николаевич цепляет соседские ключи на гвоздик в своей прихожей и продолжает бродить по кухне. Итак, докторская диссертация… То бишь, статья о Прекрасной Даме в стиле самого символизма.

Как там у Блока… «Золотая, Таинственная Дева…», «Блекнут ланиты у дев златокудрых…», «Словно бледные в прошлом мечты, мне лица сохранили черты…».

Махровый символизм. «Напишите нам что-нибудь…» Дернул черт согласиться! Взглянуть бы хоть на одну Прекрасную Даму, и тогда, считай, статья в кармане. Блоку с его поэтическим воображением было просто. Нужно представить. Высока, стройна, воздушна, ножки, ручки. С этим ясно. «Златокудра» – рыжая, значит? Одета в белое. Понятно. Шейка – лебединая. Глаза – лазурные. Лицо… Нет лица.

Вот кого ясно представляешь – небритого грабителя с топором. Шея… Не шея, а бычий загривок. Лицо… Не лицо, а нечеловеческая морда. Топор… как у мясника для разделки туши. В общем, грабители сейчас не такие, но все равно ясно представляешь.

Дмитрий Николаевич с раздражением начинает понимать, что день пропал. Он до самого вечера будет выглядывать па лестничную площадку и сторожить пустую квартиру Вовки Спиридонова, пока тот не вернется с работы. Чухонцев, ругнувшись, выходит на площадку и опять начинает вертеть ключом в соседской двери. На втором обороте ключ не проворачивается.

Замок испорчен, разве не ясно?

Впрочем, размышляет Дмитрий Николаевич, возможен вариант, что злоумышленник притаился в коридоре за дверью и придерживает замок, пока он, Чухонцев, крутит ключом.

Ладно, предположим. Твои действия, если кто-то залез туда?

Вооружиться. Зачем?!

А затем, что у грабителя может оказаться топор.

Топор? Почему топор? Будут они с топором лазить!

Вот откуда топор: Родиона Раскольникова вспомнил, книжник! Раскольников с топором в квартире столяра мебельной фабрики Вовки Спиридонова? Вопли все это. Литературщина.

Внутренний монолог Дмитрия Николаевича вдруг обрывается. Он видит, как диск французского замка в соседней двери сам собой начинает медленно поворачиваться… Там, за дверью, в самом деле кто-то стоит и крутит замок!

Мысли Чухоицева начинают суетиться… Что делать? Сосед на работе. Анюта, его жена, еще не вернулась из отпуска.

Квартира пуста. В квартиру кто-то влез… Возможно, тот самый чаеразвесочный интеллигент, который бродит но этажам и для отвода глаз продает чай…