Воплощение (СИ)

Нет, все перечисленное казалось невероятным бредом. Юти понимала, что случилось нечто важное, на грани жизни и смерти, иначе бы Фромвик не оставил своих спутников. Что именно? Долг чести? Помощь страждущему? Ни первый, ни второй вариант не подходили. Какая честь у того, кто отказался от своего дома и памяти предков? И не похож Крепкорукий на того, кто помогает ближнему, не думая о собственной выгоде. Юти даже зажгла кольцо умозаключения, прибегнув к его помощи, однако решительно ничего нового не придумала.

Одаренная бы могла пойти искать своего спутника, вот только куда податься? Ралендер, по представлениям девы, оказался никак не менеше кричащего Книрона, если не превышал численностью. К тому же у северян не было принято селиться «друг у друга на шее», иными словами, в домах о двух или трех этажей, потому Ралендер расползся в стороны, как древесный трутовик, заполняя собой все, до чего смог дотянуться. Даже часть горных скал была расчищена под ровные площадки домов. Не зная города, можно бродить до заката, но так никого и не найти.

Вопрос разрешился сам собой. Когда Юти почти отчаялась, а солнце уже ласкало край горизонта, Фромвик явился собственной персоной. И не с пустыми руками. Юти не понимала, как до сих пор бывшего ярла не ограбили, ибо нес он целое состояние — ворох бумаги всех возможных размеров, несколько листов пергамента и угольные карандаши.

Удивление было настолько сильным, что Одаренная на мгновение даже забыла о своем негодовании. Лишь когда до нее дошло, впрочем, без всякого кольца, что Крепкорукий сбежал, именно сбежал от них, чтобы купить эти глупости, вот тогда она едва ли не зарычала. На мгновение северной деве даже показалось, что еще чуть-чуть и у нее вырастут клыки, дабы порвать на части Фромвика.

То ли почувствовав это, то ли действительно заинтересовавшись, Ерикан стал расспрашивать Крепкорукого, что такое он приобрел? Будто в одно мгновение ослеп и сам не видел! А после обернулся к Юти и спокойным голосом заметил, что неплохо бы найти место для ночлега.

— Шантал Келлиган… Даарен… дорога!

Юти хотела сказать множество всего, большей частью такого, что стесняются произнести и самые отъявленные разбойники. Про связь Фромвика с Инрадом, про родителей бывшего ярла, подарившего миру невероятного тупицу, даже про прозвище Крепкорукого, которое явно являлось комплиментом. Однако вместо всего этого Одаренная лишь шумно выдыхала воздух с остатками важных слов и бешено вращала глазами.

— Ночью мы все равно много не пройдем. Луны не видно, — пожал плечами учитель. — Путь долгий, потому надо хорошенько отдохнуть перед ним.

— Мы можем поселиться в одном из домов на краю, — предложил Фромвик, — чтобы утром сразу выехать из города.

Вместо ответа Юти скрипнула зубами так сильно, что, наверное, ее услышали даже моряки в порту. Но не могла не согласиться, что в чем-то они оказались правы. Куски неба можно было рассмотреть лишь в редких прорехах плотных туч, стелющихся так низко, что их, мог коснуться крыльями даже скворец Одаренной. Ночью станет так темно, что хоть глаз выколи.

— Только никаких медовых домов, — строго-настрого предупредила Юти.

— Я найду хорошую семью! — заверил ее Фромвик, виновато улыбаясь и распихивая купленную бумагу быстро и без всякого порядка, словно она не стоила целого состояния.

Постоялых дворов, к которым привыкла дева во время путешествия по остальной Империи, в Землях не существовало. Точнее, были комнатки и прочие закутки со скамьями в медовых домах (зачастую, гигантских залах), где северяне могли передохнуть от постоянного пиршества, но выспаться можно только в том случае, если ты мертвецки пьян.

К тому же, не хотела там селиться Юти и по другой причине. Она знала как минимум одного человека, коему в «северном» трактире было бы очень хорошо. Потому решила отомстить Ерикану, который будто бы сговорился с Фромвиком.

За все время путешествия по Землям ученица и наставник останавливались в самых обычных домах. Стоило лишь постучать и спросить, не приютят ли хозяева двух гостей в обмен, скажем, на убитого зайца или хорошую историю.

Северяне были суровы на лица, решительны на слова, но широки душой. Редко где путникам отказывали в ночлеге. К тому же, ни дева, ни старик не походили на лихих людей. А когда Ерикан открывал рот, рассказывая многочисленные истории (вымышленные или нет, кто знает?) о жизни Запада, Востока или Юга, вплетая туда последние новости, даже самый скаредный хозяин доставал спрятанный бочонок «жидкого хлеба».