Воплощение (СИ)

Юти не могла избавиться от ощущения повторяемости событий. Вот точно так же они совершенно недавно путешествовали по северным землям. А теперь вновь отряд, который связывала лишь она, шагает по местной дороге. Вот только разросся не в меру, да былой теплоты уже нет.

Сертан, даром что южанин, ехал на выкупленной телеге впереди, правя лошадью. Будто знал все окрестности. Оскверненные жались к нему, то и дело испуганно поглядывая на могучих братьев, которые грозными надсмотрщиками виднелись позади. Вацлав с болезненными не разговаривал, общую еду не ел и будто бы великодушия собственного кнеса не поддерживал. Но за всю дорогу не обронил и худого слова. Если честно, Вацлав вообще почти ничего не говорил.

Чего нельзя было сказать про Латно. Какое-то время младший из кладезных двигался вместе с братьями, но, видимо, устав от их насмешек, стал держаться поближе к Юти. А после и вовсе заговорил. Латно напомнил, пусть и без всяких требований, что Одаренная хотела рассказать о своем пути, приведшем ее на нынешние высоты. И райдарская дева от скуки даже стала описывать если не все, то многое, произошедшее с ней и Ериканом.

Старик при этом хитро щурился, но не проявлял недовольства. После встречи у кнеса наставник погрузился в глубокие думы, пытаясь разгадать загадку притворной доброты Свигожа.

Ее жизнь, которая Одаренной казалось серой и полной воинской рутины, для Латно стала великим приключением, какое не каждый сказитель мог поведать. Этот вполне взрослый муж испуганно распахивал глаза, искренне смеялся и с любопытством допытывался подробностей. Юти чувствовала симпатию, какая исходила от Латно. И она ее смущала.

Кладезный смотрел на нее странно, не с тем восхищением, какое дева часто видела в глазах встречных, когда те узнавали ее силу. Наверное так глядел Сертан на диковинное растение, дарующее исцеление оскверненным, Фромвик на только что созданный на бумаге узор, а Ерикан… Ерикан на вино, вкус которого его искренне удивил.

Но вместе с тем Юти чувствовала почтительность, с какой говорил и обращался к ней Латно. Насколько она могла понять, положение женщин в землях Седьмы было не таким свободным, как на Юге. Может все дело в том, что для кудесника она виделось не простой женщиной?

Юти как могла отгоняла эти мысли. Она давно понимала, что со времен Райдара сильно изменилась. Выросла телом, разумом, опытом. Одаренная вспоминала несчастного Нарахеля и с горечью осознавала, что та любовь была детской. Первой, робкой и бескомпромиссной. Казалось, после смерти торговца дева никогда не сможет испытать нечто подобного.

И вот теперь, идя плечом к плечу с сильным и любопытствующим Латно, который жадно ловил каждое ее слово, она вновь ощущала странное пламя внутри. Которое порой так разгоралось, что не было никакой мочи его терпеть. Тогда она отодвигалась от Латно и меняла тему разговора.

— Расскажи про магию крови.

И воодушевленный Латно, который только что слушал сказания о гордом Севере, сбивался, но все же отвечал. Правда, уже без всякой увлеченности.

— Только имперцы называют ее магией крови. В Седьме все зовут ее Ихором.

— И часто ее используют?

— Бывает, — кивнул Латно. — Обычно, как мы с братьями. Как только родственник проходит через Рощу и становится кудесником, его привязывают к семье. Режут руку, смешивают кровь и силу, после чего вы чувствуете друг друга. Когда нужно бывает собрать всех, отмеченных Ихором, режут на алтаре слугу, тогда дружинники, что вблизи, чувствуют и приходят. Или вот еще…

Латно рассказывал о том, что в землях Империи посчитали бы преступлением и святотатством, а Юти даже завораживала его откровенность. Но среди многочисленного перечисления запрещенного колдовства, он задел тему, которая Юти невероятно заинтересовала.

— Бывало, что сильный воин привязывал только прошедшего через Рощу кровью. Обагрял оружие Ихором и нарочно ранил другого. После этого он мог почувствовать свою жертву почти везде. Со временем связь ослабевает, только…

— Только что? — чуть ли не вцепилась Юти в Латно.

— Редко кто этим балуется. Судьба кудесника странна и непредсказуема. Один бывает всю жизнь и шагу дальше не ступит, а другой за пару лет кладезным станет. На все воля богов.

— На все воля Аншары, — чуть тихо проговорила Юти. И добавила громче. — Но почему так стараются не делать?

— Говорят, что если отмеченный Ихором превзойдет в силе его привязавшего, то сам начнет чувствовать недруга. Так-то.

И Юти все встало на свои места. Когда-то Морац Кер по прозвищу Призрак, самый сильный егерь в Райдаре, а, может, и во всех Пределах, ранил стрелой Юти. И предварительно смазал наконечник собственной кровью. Аншара ведает, где и как он узнал секрет Ихора, как называли его семиреченцы. Но тем самым привязал к себе Одаренную. Правда, связь была слаба и укреплялась лишь, когда Юти сама обагряла тело кровью.