Воплощение страсти, или Красота – большое испытание (Утомленные счастьем, или Моя случайная любовь)

– Лично я даже не смог бы её поцеловать. Умные люди говорят: если не хочешь нажить себе неприятностей – никогда не женись на проститутке. Извините, девушка, за бестактный вопрос, но то, о чём вы сейчас говорили, имеет к вам какое-то отношение?

– Самое прямое.

– Никогда бы не подумал. Вы такая красивая, утончённая… Вы больше похожи на менеджера или на хозяйку модного бутика. Если честно, я вообще никогда с проститутками дел не имел, а вот в салон эротического массажа ходил. Дело прошлое. Мне там нажимали на такие точки, что я даже сам не заметил, как пришёл к оргазму. Чудеса прямо – секса не было, а удовлетворение получил по высшему разряду. Мне один товарищ говорил, что из проституток получаются самые хорошие жёны. Мол, они в своей жизни столько грязи видели, что им больше ничего не хочется. Но если честно, я так не думаю.

Такси подъехало к моему дому. Я рассчиталась с водителем и направилась к своему подъезду. Такси не отъезжало. Даже спиной я чувствовала долгий сверлящий взгляд.

– Девушка! – донеслось мне вслед.

Остановившись, я посмотрела на водителя удивлённо и, пожав плечами, спросила:

– В чём дело? Я дала вам мало денег?

– Нет. Вы заплатили мне вполне прилично. Я просто хотел узнать, сколько нужно денег для того, чтобы провести с вами ночь?

– Тебе за всю жизнь столько не набомбить! – громко крикнула я и зашла в подъезд.

Дома я рухнула на кровать и в голос завыла, колотя крепко сжатыми кулаками по шёлковому покрывалу. Так бабы в деревнях плачут по покойнику – громко, надсадно, жалея себя. Обидно же, чёрт! Полюбить человека и так по-глупому потерять его из-за длинного языка Танькиного ухажёра. Проститутка! Клеймо на всю жизнь. Никогда теперь не отмыться. Так и буду до глубокой старости заниматься своим ремеслом.

Ха, до старости!

Ха, до глубокой!

Проститутки стареют быстро. К сороковнику выйду в тираж, если не сдохну раньше от СПИДА, которым уже пол-Москвы заражено. Да что там от СПИДа! Каждый день ведь могут убить.

На работу собираешься, как в район боевых действий. Драный по мою душу всегда найдётся. Надоело всё, надоело! В проститутки я с голодухи пошла, а не потому, что так трахаться хотелось.

Мамочка умерла – куда мне было деваться? Я и так тянулась как могла. Днём училась, а по вечерам мыла полы в районной больнице. Стипендия – курам на смех, зарплата – слёзы. А тут реклама каждый день по мозгам бухает: показывают бульонные кубики за три копейки, но в каких интерьерах, блин! Итальянская кухня – это как минимум. Да ещё прикид соответствующий. Смешно даже – обеспечены выше крыши, а суп бульонными кубиками заправляют. Мыло «Камей» – истинное наслаждение. Кто бы спорил, было бы ещё на что купить! Я тоже хотела жить красиво, я тоже хотела иметь семью. И детям я бы с удовольствием памперсы меняла. И попку бы маслом «Джонсон» мазала. Уж я бы не стала любимого мужа концентратами пичкать. Борщ бы сварила настоящий, с мясом. Я умею варить борщи, мамочка научила.

Но умение моё никому не нужно. Потому что я проститутка, б…дь, а проституток замуж не берут.

И детей у них не бывает. У них вообще ничего не бывает: ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.

Резиновые куклы из секс-шопа, а не женщины!

Ногти, вонзившись в ладонь, сломались. Пальцы сразу стали уродливые. Как у продавщицы из овощного ларька. Ну и пусть. Чем хуже, тем лучше – кому я теперь нужна?

Слёз больше не было.

Выплакала, наверное, всё. Надо взять себя в руки и успокоиться. Может, успокоительного глотнуть? Где-то у меня была текила. Ага, вот она.

Бутылка стояла на тумбочке у кровати. Откупорив её, я стала пить прямо из горлышка, захлёбываясь и проливая содержимое на платье. Когда текила ударила в голову, я встала и, пошатываясь, прошлась по квартире. Денег я сюда вбухала – будь здоров. Один евроремонт на хорошую машину потянул. Может, не на одну даже, если по-скромному. А зачем старалась, спрашивается? Чтобы волосы от отчаяния на себе рвать посреди этого великолепия?!

Мы с мамой скромненько жили, но жили счастливо. Знала бы она, что из меня получится! А, пропади всё пропадом. Уеду отсюда.

Продам квартиру и уеду. Попробую начать всё сначала, по-хорошему. Во искупление собственных грехов согласна работать нянечкой в приюте для убогих. Да, именно так! В приюте для убогих!

Потому что я и сама убогая!

Опорожнённая бутылка полетела в угол. Легче не стало. Ничего, сейчас другую найдём. А жарко-то как! Скинув с себя грязное, в пятнах, платье, я осталась в одном белье и, держась за стенку, пошла в кухню. Текилу удалось обнаружить не сразу, хотя стояла она на самом виду – посреди накрытого японской клеёнкой стола.

Выпить мне помешал пронзительный звонок в дверь.

Блин, ну кого там ещё несёт? Танька, наверное, прикатила. С хахалем своим. Жалеть начнёт, утешать, знаю я её. А, пусть заходит. С хахалем.

Теперь-то уж всё равно.

Прихватив бутылку с собой, я пошла открывать. На площадке, прислонившись плечом к стене, стоял Макс.

– Я смотрю, ты и наревелась, и напилась, – хмуро сказал он и прошёл в квартиру.