Воплощение замысла

Я ожидал, что майор Быстров воспользуется разрешением командующего. Но тот вдруг попросил совсем о другом: оставить батальон на прежнем месте. Доводы его были убедительны. Во-первых, нежелательно выпускать из рук дорогу, по которой гитлеровцы могут выйти из котла, а во-вторых, в батальоне имеются раненые, пробиваться с которыми через позиции противника, тем более по горным тропам, будет не под силу.

— А удержитесь еще сутки? Учтите, пополнения и припасов мы подбросить не сможем: враг держит берег под прицельным огнем.

— Знаем. Удержимся.

— Оставайтесь на месте. Желаю успеха.

Так я распорядился, уверенный в том, что командующий согласится со мной. И не ошибся.

Когда о решении командира десанта было доложено маршалу Р. Я. Малиновскому, тот приказал передать его благодарность всему личному составу батальона, а наиболее отличившихся представить к высшим наградам. Снова связываюсь с Быстровым. Он назвал три фамилии. Вскоре наша флотилия пополнилась новыми Героями Советского Союза. Ими стали командир взвода Михаил Владимирович Ашик, командир минометного расчета старший сержант Варлам Алексеевич Габлия, бронебойщик красноармеец Николай Михайлович Почивалин.

Мучительно думаем, как помочь десанту. Попросили летчиков сбрасывать боеприпасы на парашютах. Бесполезно: порывами ветра (а в горной местности направление ветра не угадаешь) «посылки» уносит куда попало, некоторые из них достаются противнику. Десантники берегут каждый патрон, каждую гранату и все чаще пользуются трофейным оружием — с боеприпасами к нему куда легче.

Четверо суток десант сражался с превосходящими силами врага, так и не дав ему вывести войска из окружения.

Разгромив эстергомско-товарошскую группировку противника, советские войска освободили более 200 населенных пунктов и продолжали успешное наступление на венском направлении. Корабли флотилии и ее береговой отряд сопровождения следовали вместе с сухопутными войсками, расчищая им дорогу на приречных флангах.

Москва все чаще салютовала войскам, освобождавшим придунайские города. В приказах Верховного Главнокомандующего то и дело повторялись имена, хорошо знакомые морякам флотилии. Несколько раз промелькнула и моя фамилия. Вместе с командирами отличившихся войск Москва стала называть и начальников штабов, убедительно подчеркивая этим важность штабной работы.

РЕКА ДРУЖБЫ

На Дунайской флотилии сражаются и трудятся люди многих национальностей — русские, украинцы, белорусы, грузины, представители чуть ли не всех братских народов, населяющих нашу страну. А рядом с ними болгары, венгры, сербы, хорваты, румыны, чехи, словаки. На пристанях и причалах слышится разноязыкий говор.

Редактор флотильской газеты капитан М. Ф. Малышков часто заходит к нам с пачками писем. В «Дунаец» пишут люди всех балканских национальностей, а в редакции переводчиков нет, вот и бегут журналисты к нам и в политотдел. Малышков смеется: надо бы нашу газету да шести языках выпускать. Действительно, «Дунаец» рассказывает об отличившихся в трудных и опасных походах румынских лоцманах, капитанах буксиров, командах тральщиков, о доблести югославских разведчиков, о стремительных атаках будаевцев — «красных венгров», о болгарских воинах, участвовавших в наших десантах, о неутомимых тружениках портов, мастерах и рабочих судоремонтных заводов. Авторы этих корреспонденций чаще всего наши друзья из Балканских стран.

Как это ни странно, люди, говорящие на разных языках, отлично понимают друг друга — и в бою, и на общей работе, и в часы веселого отдыха. Так всегда бывает, когда цель и интересы общие. «Дунайский Интернационал», — говорят моряки о своей флотилии. Пройдет время, и многие наши воины будут избраны почетными гражданами Бухареста, Белграда, Будапешта, Братиславы…

У нас на собраниях часто выступают партийные и государственные руководители придунайских стран, рассказывают о том, как освобожденные народы налаживают новую жизнь, поднимают из руин народное хозяйство. Такие беседы организует вездесущий А. 3. Шилин. Он и нас с командующим не оставляет в покое. Мы выступаем в прибрежных городах и селах. Братушки-славяне понимают нас и без переводчиков, только просят говорить медленнее. Г. Н. Холостякову это трудно. Пылкий, увлекающийся, он срывается на обычную свою речь — бурную, яркую, не зря его так любят слушать матросы. Братушки тоже понимают его, восторженно воспринимают слова контр-адмирала и еще больше — выразительные жесты и мимику.

В матросской художественной самодеятельности ни один концерт теперь не обходится без песен и танцев придунайских народов. В наших клубах постоянными гостями стали местные жители, особенно, конечно, парни и девчата. Все это способствует укреплению взаимного доверия. Недобитым фашистам и их прихвостням все труднее хорониться в югославских, венгерских, чешских селах и их окрестностях.

Мы теперь воюем на территории Чехословакии. Народ ее еще в сентябре 1944 года восстал против фашистских поработителей и плечо к плечу с советскими войсками начал освобождать от врага родную землю.