Воплощенный идеал (сборник романов)

— У них сейчас собрание.

— Созванное миссис Эрншоу?

— Нет. Свое. Что-то вроде военного совета. Обсуждают тебя и отравление моря. В нем тоже обвиняют тебя.

— Как? Я был против этого с самого начала!

— Пойди скажи им об этом сейчас! Я знаю — я пыталась. Ты не понимаешь, что это такое, Марк. Они все обезумели. Они не слушают никаких доводов. Я уже приняла порошок Тома Минти вчера вечером, после того как мы все обсудили, но я все равно ощущаю эту… эту атмосферу. — Она вдруг вздрогнула. — Какое-то повальное безумие. Массовая истерия. Все так накалено от ненависти и тупости, что они при всем желании не смогли бы рассуждать логично. Они говорят, что раз ты — морской биолог, то ты и подал идею с ядом, предложив ее Артуру, а тот передал все правительству.

— Тут что-то не так, — запротестовал я. — Если они так глупы, то им, конечно, хочется как можно быстрее избавиться от Разумов — и плевать на последствия. Они должны обрадоваться яду.

— Они сами не знают, чего хотят. Весь ужас в том, что они, похоже, получают от этого удовольствие. Им нравится ненавидеть, и они не хотят, чтобы ненависть ослабла. Они — как футбольные болельщики. Меня отец сводил однажды на матч в Старой Гавани. Я тогда мало что поняла, но, кажется, была какая-то важная игра. И как только команды вышли на поле, толпа хозяев принялась орать на противников, и так они орали весь матч. Оглушительный, непрерывный гул ненависти ни за что ни про что — ведь в команде гостей были такие же люди, как в команде хозяев. Даже, наверно, лучше, потому что они выиграли. В какой-то момент я обернулась, хотела спросить отца, что он имеет против этих бедняг, но сразу отвернулась. У него было такое же страшное лицо, как у всех остальных. Впоследствии он сказал, что испытал от игры огромное наслаждение, несмотря на то что команда, за которую он болел, проиграла. Я спросила, почему он не подбадривал свою команду, вместо того, чтобы кричать на противников. Он ответил в том духе, что, мол, команда все равно проигрывала, а противник часто нарушал правила игры. Но я час с лишним наблюдала огромную толпу, которая ненавидела просто для удовольствия, и мне это не понравилось. Вот на что похож сейчас поселок. Ничто не отвлечет их от ненависти к тебе, потому что им это нравится. Море отравят? Правильно, значит это ты виноват. Кто же еще?

Я посмотрел на нее — она лежала в свитере и джинсах — и понял, что смерть и физические увечья не единственные травмы от Передающего Эффекта. Отныне и надолго, по крайней мере до следующего поколения, никто и никогда уже не посмотрит на ближнего так, как раньше…

И я снова задумался о могуществе Разумов.

— Джейн, — сказал я. — Разумы знают, что везут яд. Они уже настолько развились, что могут предчувствовать опасность, анализируя наши мысли. Вспомни, как они справились с Фипсом и остальными… Так вот, что мы, в связи с этим, можем сделать? С другой стороны, что сделает поселок?

Она задумчиво посмотрела на меня.

— Я понимаю, о чем ты… Я думаю, может быть, сами Разумы внушили людям идею отождествить тебя с властями…

— Значит, — предположил я, — Разумы используют людей, чтобы отвести угрозу, точно так же как они используют чернуг. Они уже могут напрямую воздействовать на людей. Наверное, готовится сражение вокруг автоцистерны… — Я встал. — Пошли. Мы должны перехватить грузовик. Нельзя пропускать его в поселок.

Мы с Джейн караулили на дороге на материк и наконец услышали отдаленный рокот приближавшейся тяжелой машины. Потом она показалась над изгородями огромный бензовоз на воздушной подушке, разрисованный черными и желтыми полосами. Он повернул и направился к нам, и когда водитель стал набирать скорость перед подъемом, турбины загудели сильнее. Мы отчаянно замахали руками. Я вышел на середину дороги. Автоцистерна затормозила и, выпустив по бокам с громким шипением воздух, опустилась.

— Вам что, жизнь надоела? — высунулся рассерженный водитель.

В кабине сидели трое. Средний выглядел как начальство. Я обратился к нему.

— Новые инструкции, — сказал я. — Применение яда отменено. Вы можете развернуться вон там и ехать обратно. — Я указал на дорогу к ферме, лежащую ярдах в двадцати.

Начальство взглянуло на меня недоверчиво.

— Нас предупреждали, — ответил он, — о возможных попытках помешать. Мы имеем указание не поддаваться на провокации и ехать дальше… А теперь отойдите с проезжей части. Поезжай, Джордж! — скомандовал он водителю.

— Подождите! — Джейн встала рядом со мной. — Он говорит правду! У них появилось новое средство… — Она в отчаянии посмотрела на меня, чувствуя, как неубедительно это звучит. — Как доказать им, Марк?

— Никак. — Водитель газанул. — Уйдите с дороги, пока вас не задавили.

Внезапно меня осенило.

— Тогда подвезите нас до вершины горы, — сказал я. — Только туда. Я кое-что вам покажу.

Они посмотрели на меня с сомнением.