Вопреки

Воин встретил мой ударом жестоким блоком небольшого меча, а после, словно, мать его, какой-то каратист, провел молниеносную серию ударов ногами. Двойная вертушка, попытка на лоу-кик и внезапный выпад в мою сторону, с колющим ударом меча в область печени. И если от бесполезных попыток достать меня ногами я просто уворачивался, то вот тычок меча в бок принял на плоскость лезвия. Воин вложил в этот удар неплохую силу и, по всей видимости, надеялся, что сможет попасть. Именно поэтому, когда его клинок скользнул по плоскости и ушел в сторону, враг клюнул корпусом немного ближе ко мне, нежели рассчитывал. Этого момента мне хватило, чтобы левой рукой схватить бойца за руку, держащую меч, и увести еще глубже. Воин растянулся, словно балерин и открылся. Я сделал короткий шаг вперед и с силой вонзил свой меч прямо в подмышку бойца. Клинок глубоко вошел в тело врага, а я, оставив его там, рывком ушел в сторону. Там, где я только что стоял, появился хрустальный ромб, который крутанулся вокруг своей оси, разбрызгивая в стороны тонкие полупрозрачные иглы.

Чуйка завопила, словно бешеная и мне вновь пришлось уходить скольжением. Уже оказавшись в паре десятков метров от того места, где я находился, мне удалось вырвать секунду и осмотреть окрестности. Раненный воин не умер. Он пытался вырвать мой меч из своей раны, но получалось у него не очень. Там где по воздуху пролетали иглы от ромба, оставался сероватый след и я видел, что эти снаряды разъедают само полотно мира. Один из жрецов стоял с закрытыми глазами и вытянутой рукой по направлению ромба, видимо контролировал свою магию. Второй собирал между своих ладоней ярко-белый шар, что искрился, словно тысяча сварочных аппаратов, а вот на мои смерчи никто почему-то не обращал внимание. Да и от огненных птиц жрецы отмахивались играючи. То есть, те просто напросто в мгновение испарялись, стоило им оказаться в паре метров от жреца.

Секунда закончилась в тот момент, когда яркий шар исторг в моем направлении целый сноп молний. Около десятка белых росчерков понеслось в мою сторону, выжигая по земле колею и оставляя за собой какую-то белую взвесь. Одновременно со скольжением, я усилием воли призвал на свой меч тьму, которая вспыхнула пламенем, выжигая внутренности раненого воина. Тот ничком рухнул на землю, а я вышел из приема за спиной второго бойца. Он среагировал моментально. Резко выкинул руку, и в мою сторону полетела тройка небольших кинжалов, светящихся, словно маленькие звезды. Сноп молний не пролетел мимо того места, где я только что был, а круто развернувшись, последовал за мной. От кинжалов я увернулся прыжком и с переворотом вокруг своей оси. Еще в прыжке я призвал меч назад к себе, чтобы прямо из кручения бросить его в воина. Тот понятное дело смог его отбить, но дал мне необходимую секунду.

Как только мои ноги коснулись земли, я тут же выпустил багровую молнию во врага, но большего не успел. Сноп молний добрался до меня, и мне вновь пришлось уходить в скольжение. Только в этот раз все пошло по другому сценарию. Молнии добрались до меня прямо в приеме, и я вылетел из него, словно снаряд из пушки. По нервам хлестануло дикой болью, а в глазах потемнело. Огненный доспех смог частично защитить от божественной магии, а моя броня еще больше нивелировала силу жрецов. Но этого всего равно оказалось недостаточно. Я вывалился на землю, как мешок с картошкой и тут же почувствовал, как вокруг меня с лязгом встают прутья хрустальной клетки. Ментальный посыл через боль в сторону смерчей и все четыре, что все еще медленно кружили по местности, распались потоками огня. Эти потоки, словно раскаленный ветер, полетели в мою сторону и стали закручиваться вокруг меня в один, но уже более массивный смерч. До этого я специально не делал их быстрыми и большими, чтобы жрецы не видели в них угрозы. Сейчас же, когда они вытянули достаточно маны из окружающего пространства, надо было заканчивать.

Оставшийся воин попытался добраться до лежачего меня, но был сбит ревущим потоком пламени, что стал закручиваться внутри хрустальной клетки. С неба падали массивные прутья, примерно пятиметровой длинны и с грохотом вбивались в землю. Между ними тут же появлялась полупрозрачная искрящая пленка, которая с каждой секундой теряла все больше прозрачности и набирала плотность.

С трудом, но я все-таки преодолел болевые спазмы и поднялся на ноги. Вокруг меня ревели потоки пламени, что скручивались тугой пружиной в огромный огненный смерч. Я бросил взгляд в сторону, на прутья, и краем сознания отметил, что круг уже закрыт. Шесть прутьев заключились меня в подобие круга, и сейчас с неба падали новые, чтобы уменьшить промежутки между предыдущими.