Вопреки

Оказавшись на тренировочной площадке, я в который раз удивился ее размеру. На мой взгляд, она была более чем просторна. Шутка ли, триста на триста метров и это только место для тренировок. Этакая арена, засыпанная песком, со стоящими возле стен, различными тренажерами и приспособлениями. А если ко всему прочему прибавить сюда внутренние помещения, кухню, склады, и личные комнаты учеников, то становилось понятно, что Грис отхватил совсем не маленькую площадь земли. Можно вспомнить и то, что ко всему этому приложил руку Виктор, но тогда становится непонятно, почему они не забирают выпускников к себе, в ту же армию. Ведь пополнение никогда не бывает лишним, особенно если в этом пополнении имеются мастера. Не менее удивительным был и тот факт, что практически вся территория была заполнена учениками. Навскидку я мог сказать, что их здесь больше сотни и это поражало. Нет, я понимал, что в таком огромном городе, как Саира будет много брошенных детей, но, если честно, то до сего момента не задумывался об их количестве. А ведь я уверен, что кроме школы Гриса есть еще и другие подобные заведения.

Как только я оказался в поле зрения учеников, то на мне тут же сошлись их взгляды. Это было подобно удару молота под дых. Их взгляды, направленные на меня, они гипнотизировали. Никогда еще я не чувствовал себя настолько неловко. Грис был прав, они видели во мне что-то возвышенное и буквально пожирали меня глазами, а в том океане эмоций, что я мог уловить, царило безмерное уважение и большая доля восхищения. Это все сбивало с мыслей и запутывало сознание. Я не мог понять, откуда все это? Я не считал себя достойным таких эмоций, я ведь простой человек. Ну ладно, не очень-то и простой, но все же. У меня есть свои грехи, свои пороки, и довольно часто я бываю слишком жесток, но твою мать, этим подросткам было все равно. Они возвели мою личность на столь высокую высоту, что падение может оказаться для них смертельным.

— Сколько их здесь? — повернувшись к брату, тихо спросил я.

— Сто семьдесят четыре, — с толикой гордости ответил Грис. — Семнадцать из них достигли звание мастера. Еще два десятка близки к этому, остальные крепкие среднички, которым необходимо время.

— Не слабо, — кивнул я, проходя сквозь стройные ряды, стоящих по стойке смирно, ребят.

Когда я вышел на небольшую возвышенность, что находилась прямо перед площадкой, то невольно задержал дыхание. Даже принимая клятву, у спасенных от смерти орков, я не видел таких взглядов, направленных на свою скромную персону. Это было сильно, это внушало, но и немного пугало. Я всего лишь человек, но так не смотрят на людей. Пришлось откидывать мысли в стороны и собирать разум в кучу. Слишком яркие эмоции выбивали из колеи и мешали сосредоточиться. Грис встал чуть позади по правую руку от меня и замер. Кажется, все ждут какой-то возвышенной речи. Скиф, никогда не был в них силен.

— Я не буду говорить, что пойдя за мной, вас ждет слава, — как только я заговорил, вся площадка погрузилась в оглушительную тишину. — Не буду говорить и о том, что у вас будет много славных боев и столько же великих побед. Нет. Мой путь идет в другую сторону. Впереди будет боль, кровь и потери близких. Никакой романтики, никакой славы. Я живу не ради нее, а ради того, чтобы в этом мире такие слова как честь, дружба, преданность не были пустым звуком. Иногда, люди бывают пострашней демонов, а я обязан защитить тех, кто находится рядом и надеется на меня. И если вы все же решите пойти за мной, то обязанность защищать тех, кто в этом нуждается, ляжет и на ваши плечи. Вы столкнетесь с людскими пороками, с тварями, которые могут сделать с вами кое-что похуже, нежели сожрать. Вас могут заставить сомневаться, будут манипулировать и дергать за ниточки. Самый страшный враг это не Архидемоны или орды хаоса, а тот, кто может притвориться другом, и толкнуть на предательство. Так клянетесь ли вы в верности мне, Лорду Нуар!? Клянетесь ли идти по пути чести, и защищать тех, кто в этом нуждается? Клянетесь ли стать достойными служению мне?

К середине моей речи по площадке прошел шелест одежд и каждый из присутствующих встал на колено. С каждой моей фразой их взгляды разгорались все сильней, а я, даже не прибегая к своей чувствительности, ощущал то напряжение, что скапливается в их телах. Мои слова, они были словно удары кузнечного молота, по раскаленной заготовке.

— Клянемся! — раздался дружный рев всей толпы подростков, когда я замолк, ожидая их решения.

После их крика, звенящее в воздухе напряжение резко лопнуло, привнося с собой облегчение и ясность. Воздух наполнился такой свежестью, какая бывает после сильнейшей грозы. Ученики Гриса, нет, уже мои поданные, смотрели на меня, и взгляды их были полны решимости. Пожалуй, именно сейчас я поверил в слова своего брата. Умрут, но не предадут. И это было довольно странно.

— Ну вот, а ты боялся, — раздался за моей спиной, довольный голос Гриса. — Я, конечно, понимаю, что это твой первый раз, но ты уже не маленький. Что-то мне подсказывает, что ты поведешь за собой не сотни, но тысячи.