Вопреки

— Как ты мог скрыть от меня наличие дочери? Адам?!

— Она не твоя дочь, - ровным голосом отвечает Тайсум, правда, глаза на секунду отводит в сторону, но тут же возвращает их обратно.

Хватаюсь за спинку стула, крепко сжимаю ее, чтобы не сорваться. Адам сверлит меня бешенным взглядом. Не пугаюсь, и он это понимает, поэтому раздраженно проводит рукой по волосам, переводит тяжелый взгляд с меня на жену.

— Выйди! – приказывает, женушка послушно семенит в сторону двери, с опаской на меня озирается. Оставшись наедине друг с другом, я отпускаю спинку стула, скрещиваю руки на груди.

— Тебе три года было неинтересно, где Марьяна и что с ней. Откуда это любопытство?

— Ты ошибаешься. Если я не пришел к тебе с просьбой сказать, где Марьяна, это не означает, что ее не искал. Как только открыл глаза, смог внятно говорить, сразу приказал Косте найти ее.

— Плохо твой Костя ищет, Ренат оказался проворнее. И играл в свои грязные игры, - Адам обходит стол, встает напротив меня.

Что сделал Ренат? У него специфическая манера вести дела: очаровать, втереться в доверие, а потом без сожаления уничтожить человека. Поэтому никто никогда сразу не думает на него. Ведь хороший парень то при знакомстве, обходительный, умный, только вот потом выясняется, что улыбчка то оскал хищника.

— Он ее тронул? – если только он прикоснулся пальцем к Марьяне, мне не жалко будет сейчас замарать свои руки. Собственноручно переломаю ему кости и сверну шею.

— Нет. Всего лишь напугал.

— Напугал? – я вспоминаю, как на нас было совершено покушение. Ведь это частино было его дел рук. Урою  Рената. Просто за то, что заставил ее испытывать страх, бояться.

— Я предпринял меры, все хорошо. Она в безопасности, - довольно улыбается. – Гера, не надо ее беспокоить. Ты даже не представляешь в каком стрессе она жила. Она боялась собственной тени, постоянно оглядывалась. Была нервной. Только благодаря врачам, сейчас улыбается и смеется.

Боже, как я хочу услышать ее смех... Увидеть ее улыбку. Хочу до безумия обнять ее, прижаться всем своим телом к ней и вдыхать-вдыхать ее запах. Ее образ всегда со мной: во сне, наяву. Я ни на минуту о ней не забывал. И как же больно было отталкивать от себя, понимая, что рядом со мной ей не жить. Я не мог ее подвергать риску.

— Ребенок?

— Она вышла замуж за отца своего ребенка.

— Ты же врешь, - тихо, почти без злобы, замечаю, пытаясь смириться с тем, что Марьяна замужем. Мне нужно время это осмыслить и... Найти ее. Взглянуть в ее глаза, увидеть в них ответ. Пусть сама лично скажет, что не нужен ей... А я буду ее переубеждать, долго, упорно, доказывая ей, что ошибается.

— Возможно, - Адам не отрицает, но и не подтверждает мое отцовство. Сукин сын. – Оставь ее в покое.

— А кто ты такой, чтобы принимать за нее решения? – вспыхиваю праведным гневом, сверкая глазами. – Ты ей не отец и не брат!

— Ты сам просил ее защитить. Я защищаю. Прежде всего от тебя. Согласись, с тобой она счастливой не была. Сейчас Марьяна вполне довольна своей жизнью, ее любят, она любит.

Каждое слово вонзается в меня подобно острым ножам. Счастлива? Без меня? С другим? Хочется эгоистично воскликнуть: а как же я?

Внимательно смотрю на Адама. Он не скажет, где Марьяна. Из принципа, считая, что мне нечего быть возле подруги его жены. Это ведь угроза, пусть косвенная, его ненаглядной.

Стискиваю зубы, дышу глубже. Желание врезать не исчезло, но держу все под контролем. Максимально равнодушно и отстраненно окидываю взглядом светлый кабинет и разворачиваюсь в сторону двери. Как только берусь за ручку, улавливаю еле слышный облегченный вздох. Оглядываюсь через плечо, Адам сразу же прищуривается. Несколько секунд давим друг друга взглядами, я ухмыляюсь, позволяю ему в этой битве выйти победителем. Но это не последняя наша встреча. Все равно добьюсь от него ответа.

4 глава

— Вам еще что-то нужно? – Анжелика смотрит на меня вопросительно и с готовностью выполнить любое поручение. Хороший работник. Надо ей премию в конце квартала выписать.

— Нет. Можете идти домой.

— До свидания.

— До свидания, - глухо бормочу, вновь окунаясь в финансовый отчет за месяц. Скучно, но нужно. Забываешь о личном. Работа как таблетка от боли. Все притупляется. Ноет внутри, но не так критично, не так сильно тебя выворачивает, не обостряется желание свести концы. Последнее врач объясняет тем, что я никак не найду свое место в новой жизни. Наверное.

Во всяком случае мне теперь понятно состояние профессиональных спортсменов, век которых в спорте очень короткий. Когда большая часть жизни была посвящена одному делу, одной мысли и все крутилось вокруг одной цели, ты чувствуешь себя на обочине после завершения карьеры. В моем случае после выхода из криминала.

Тру виски. Голова ужасно раскалывается. Никогда не реагировал ни на погоду, не было понятия, что такое давление и какое оно бывает. Сейчас чуть стоит сменить ветру направление, солнцу сесть, а воздуху прогреться или охладиться – сразу возникает желание открутить себе башку. Побочка после удара головой, после нескольких наркозов и лечения сильными препаратами.