Вопреки друг другу

Галина по обыкновению сделала вид, что ничего не происходит, накопив к этому времени уже приличную очередь из нескольких человек, желающих с утра пораньше побеседовать с управляющим. Даже не глянула в мою сторону, лишь равнодушно предложила первому посетителю пройти в кабинет, попутно нажимая кнопку селектора, чтобы предупредить начальника…

Впрочем, я уже тоже научилась прикрываться невозмутимым выражением лица, мгновенно перестраиваясь с игриво-пошлого настроения на рабочий лад. Не так успешно, как Денис, конечно, но всё-таки…

Открыла предыдущую вкладку на экране, придвинула папку поближе, взяла в руки ручку. Зачем-то повернула голову и посмотрела в окно…

Весна. Вот уже совсем-совсем весна. Позади долгие зимние месяцы, надоевшая тёплая одежда, слякоть и замёрзшая каша на дорогах и тротуарах, снегопады и ветер, хроническая усталость и доверчивые сны о лете. А теперь как раз впереди оно — лето… Такое долгожданное тепло, ощущение свободы и лёгкости, запомнившееся с детства, мечты и несбыточные планы на будущее…

Странно, но именно сейчас у меня впервые в жизни появилось такое чувство, будто я камнем лечу с горы, набирая скорость. Нет, даже не камнем, а изящным сверкающим стеклянным шариком, который непременно разобьётся вдребезги, когда достигнет подножия… Но почему-то это не страшно. Кажется, карабкаться вверх было гораздо страшнее…

Наверное, это где-то даже легко объяснимо — при восхождении всегда присутствует вероятность выбора не того пути, есть боязнь сорваться вниз на каждом новом шаге, проскальзывает несогласие с собственным душевным состоянием, когда обгоняешь кого-то или наоборот отстаёшь, иногда слышится ехидный внутренний шёпоток, очень не вовремя напоминающий о том, что это может быть и вовсе не твой путь, и ты лезешь не на свою гору… Это выматывает. Изводит. И ползти вверх иногда приходится на чистом упрямстве, испытывая острую неприязнь и к этой дурацкой горе, и к собственному выбору пути. И волей-неволей в тысячный раз задаёшься вопросом — а на кой вообще нужно лезть куда-то, если ты ни разу не альпинист? Но все вокруг лезут, значит — и тебе надо.

А сейчас… С бешеной скоростью лететь вниз, легко подпрыгивать и пружинить, парить в воздухе, не ощущая ни усталости, ни страха, зато имея возможность рассмотреть с невообразимой высоты необъятную красоту этого мира, ибо прежде приходилось ползти, повернувшись к нему спиной и не оглядываясь, не замечая ничего, кроме ненадёжных выступов скальной породы и осыпающихся камешков под исцарапанными ладошками… Пьянящее, дурманящее разум состояние…

И сожалеть не получается. И думать не хочется, сколько там ещё лететь осталось…

— …Анна Константиновна!

Я вздрогнула, отрывая взгляд от кристально чистого голубого неба за окном. Машинально сосредоточилась на лице Галины Фёдоровны, требовательно смотрящей на меня поверх очков…

— Анна Константиновна, — Галя говорила нарочно занудным голосом, имеющим отличную способность возвращать из мира грёз в реальность таких дурочек, как я. — Я там Вам файл отправила, попробуйте с ним поработать. Что непонятно — спрашивайте.

Обречённо усмехнулась, тыкая мышкой на значок на экране.

— Хорошо, спасибо, Галина Фёдоровна.

Чёрт, обыстрее бы уже обед и эта выставка…

*42*

За пять дней одна выставка, две деловые встречи, одно знакомство с партнёрами на их территории, почти ежедневное посещение цехов… И два непродолжительных визита Тамары Дмитриевны в кабинет управляющего.

Мне очень хотелось думать, что ничего не изменилось. Хотелось верить, что после памятного дня, когда я познакомила бывшего мужа со своим сыном, всё вернулось на круги своя и продолжает там оставаться. Хотелось надеяться, что за прошедшую с того момента неделю, пролетевшую как один миг, но в то же время почему-то тянущуюся бесконечно долго, установился тот самый мир, который будет длиться вечно…

Я усердно не замечала тихой усталости в глазах Дениса, изредка вспыхивающей в те минуты, когда мы прощались; старательно избегала задумчивых взглядов Антона, ибо в его присутствии становилось невыносимо жалко всех вокруг; отчаянно игнорировала демонстративные вздохи Галины Фёдоровны в те моменты, когда я срывалась с места по первому зову директора… В конце концов, нам всем чего-то жаль, верно? Мы все порой не в силах противостоять собственным слабостям, да ведь? Просто игра. Рано или поздно закончится…

Мы не договаривались заранее. Просто в выходной день меня внезапно потянуло в то же самое место в то же самое время… Час, отведённый Славке на посещение детской комнаты в том самом развлекательном центре, уже подходил к концу, я допивала третью чашку капучино, когда от Дениса пришла короткая смс-ка всего в два слова "Чем занимаешься?"…

Он приехал через полчаса. Нет, на этот раз мы не пошли в игровую комнату, хотя сыну я, естественно, продлила время. Мы остались сидеть за столиком…