Вопреки и навсегда. Одержимость Желтого Тигра

– Пока не могу сказать. – До тех пор, пока не увижу на руках готовые документы, не поверю, что все получилась и желанная свобода не за горами. – Но уверяю, тебе там понравится. Скоро нам представится шанс оставить позади тех, кто пытается нас разлучить. Наконец будем счастливы, без оглядки на чье-то мнение.

Миранда медленно подняла взгляд на меня. Взгляд, который полнился пустотой. Мне стало не по себе. Я попытался приободрить ее, улыбнувшись, но не получил взаимной улыбки в ответ. Передо мной будто предстала пустая оболочка самого дорогого мне человека.

– Когда ты отдашь мне телефон? – спросила она, возвращаясь к бездумному ковырянию омлета вилкой.

Я неосознанно сжал сильнее кружку с чаем, которую только взял в руки.

«Никогда», – хотелось выпалить мне, повинуясь желанию защитить Миранду от всех невзгод этого мира. Хоть и понимал, что подобное невозможно.

– Когда мы окажемся в безопасном месте, – ответил и сделал себе мысленную пометку проверить, надежно ли спрятан ее мобильный в моих вещах. Свой я тоже предпочитал держать вне поля досягаемости Миранды. Звонил только по крайней необходимости, используя сим-карту, зарегистрированную на фальшивые документы, о существовании которых никто не ведал.

– Микаэль, но мы не… – начала она, вот только захлестнувшее меня раздражение вырвалось наружу прежде, чем она сумела закончить фразу.

– Майк, – угрожающе прохрипел я.

Миранда вздрогнула и вновь посмотрела на меня.

– Что?

– Я же просил называть меня Майком. Почему продолжаешь твердить «Микаэль, Микаэль, Микаэль»? – требовательно спросил я, невольно повысив тон.

– Отринув имя, ты не отринешь прошлого, – спокойно сказала Миранда. – Тот малыш Микаэль, жаждущий любви и заботы, все еще где-то глубоко внутри тебя. Ему страшно и одиноко. – Мои пальцы крепче сжали кружку. – А ты обрекаешь его на вечные муки, отрицая данное тебе при рождении имя и продолжая совершать гнусные поступки, взращивая внутренних демонов.

– Хватит! – Я с грохотом опустил кружку на стол. – Устал от твоих проповедей.

– Мне больно за твою душу, Микаэль, – прошептала она. И в этот момент я увидел во взгляде Миранды то, что послужило спусковым крючком. То, что окончательно разрушило мое и без того хрупкое самообладание. Жалость. Промелькнувшая в ее взгляде жалость вонзилась тупым ножом в сердце.

– На хрен мне не нужна твоя благодетель! – заорал я на весь дом, вскочив и швырнув кружку в стену. Керамика разбилась на крохотные осколки, опав на кухонный островок и пол.