Читаем Вопреки. Как оставаться собой, когда всё против тебя полностью

Вопреки. Как оставаться собой, когда всё против тебя

Как найти свое истинное предназначение?Как стать по-настоящему свободным и успешным?В эпоху навязанного перфекционизма и показной вежливости так просто спрятаться за штампами приличия, опасаясь критики и отвержения. Но это широкая дорога в никуда. Чтобы стать кем-то, нужно сначала стать собой: заглянуть в потаенные уголки души, увидеть свою истинную природу.Брене Браун предлагает отправиться в нелегкий путь к себе – сквозь бетонные стены условностей и непонимания в суровые дебри одиночества и внутреннего поиска. Надо набраться мужества и пройти его до конца, чтобы почувствовать уверенность, наполниться силой и обрести гармонию.Меняйтесь, не изменяя себе! Поднимите голову, расправьте плечи. Слышите, как бьется ваше дикое сердце? В поисках настоящей причастности и подлинной свободы нет места лживой толерантности. Цена свободы высока, награда велика!

Брене Браун

Карьера, кадры / Психотерапия и консультирование / Образование и наука18+

Брене БраунВопреки. Как оставаться собой, когда всё против тебя

* * *

Моему отцу: ты всегда поощрял меня смело высказываться и отстаивать свою точку зрения, даже когда был совершенно не согласен.

Спасибо!

Первая главаЧеловек из ниоткуда, родом отовсюду

Я начинаю новую книгу, и меня накрывает привычный страх, ведь результаты долгих исследований и личные выводы зачастую противоречат общепринятым убеждениям и устоявшимся обычаям. В голову лезут малодушные мысли: «Да кто я такая, чтобы опровергать мнения большинства? Буду продолжать в том же духе – настрою всех против себя».

Чувствуя неуверенность и уязвимость, я ищу поддержки у первопроходцев и революционеров – их смелость так ярка и заразительна! Я пересматриваю записи их выступлений, читаю книги, ищу любую информацию: интервью, заметки, лекции – все что угодно. В минуты отчаяния и смятения я мысленно обращаюсь к ним за помощью. И вот великие смельчаки словно садятся рядом со мной и подбадривают. К тому же я не смею кривить душой и выражаться туманно, чувствуя, что они заглядывают через плечо.

Конечно, так было не всегда. Работая над первой книгой, я шла совершенно другим путем: думала о критиках и скептиках. Усевшись за письменный стол, я вспоминала назойливых и неприятных коллег, вредных профессоров, строгих критиков и злобных онлайн-троллей. «Напишу так, чтобы даже им не к чему было придраться, – и дело в шляпе!» – думала я. Ничего хорошего из этого не выходило: пытаясь всем угодить, я вяло и пространно описывала будни ученого-социолога – это скорее походило на путевые заметки позапрошлогодней давности. Читатель скучал, мои научные выводы казались несвежими (ну разумеется, ведь я надежно маскировала их безликими фразами, чтобы никому не противоречить).

Со временем я поувольняла всех скептиков и паникеров с должности внутреннего критика и стала вдохновляться опытом людей, меняющих мир своей искренностью, яркостью и даже дерзостью. Эти творческие бунтари сами могли при случае «уесть» кого угодно. Например, Джоан Роулинг, автор обожаемых мной книг о Гарри Поттере, буквально спасает меня, когда нужно рассказать, что, проводя научные исследования, я получила ключ, открывающий ворота в удивительный новый мир, полный необычных идей. Я прямо-таки слышу, как Джоан говорит: «Новые миры важны, но их нельзя описывать монотонно. Расскажи истории, из которых состоят твои миры. Неважно, чем они отличаются от реальности – в этих историях каждый сможет увидеть себя».

Писательница и активистка белл хукс[62] приходит на помощь в пылу острых споров при обсуждении расовых, гендерных и классовых вопросов. Благодаря ей я знаю: преподавание сродни священнодействию, и дискомфорт в процессе обучения чрезвычайно важен. Когда я что-то рассказываю, у меня за спиной стоят Эд Кэтмелл, Шонда Раймс и Кен Бернс[63]. Они шепчут на ухо подсказки, замечают, когда я нервничаю, тороплюсь и перескакиваю с темы на тему, пропуская важные детали и диалоги. «Пригласи нас в свою историю», – настойчиво просят они. На моей стороне многие музыканты и художники и, конечно же, Опра[64]. Со стены рабочего кабинета на меня смотрит ее совет: «Проявлять смелость в жизни и в работе и никого при этом не разочаровать – невыполнимо!»

Но самая верная и постоянная из всех моих вдохновителей, пожалуй, Майя Энджелоу. Я узнала о ней, изучая поэзию в колледже, и за последние тридцать два года перечитала все ее произведения. Первое же стихотворение Still I Rise[1] («Я поднимаюсь») перевернуло мой мир – столько в нем было мощи и красоты! Я искала книги, тексты, интервью Майи – все, что могла раздобыть, – и все это оказывалось близким. Ее строки, такие радостные и беспощадные, исцеляли, поддерживали, направляли, воодушевляли.

Но с одной цитатой Майи я была не согласна до глубины души. Я случайно услышала ее рассуждения о принадлежности и причастности, готовясь к курсу лекций о расовых и классовых вопросах в Хьюстонском университете.

В 1973 году доктор Энджелоу сказала Биллу Мойерсу в телевизионном интервью[2]:

Перейти на страницу: