Вопреки любой логике

— Все путем, будут только свои!

Читай на Книгоед.нет

Майя застонала, понимая, что все очень и очень плохо.

На этаже было невероятно тихо, будто все, чувствуя приближение чего-то темного, в раз попрятались по норам. «Зима близко» — сказали бы поклонники сериала «Игра престолов», ведь сегодня Наташа вполне могла бы сойти за Короля Ночи по собственной кровожадности. Она даже не заметила вскрикнувшую Ипполину Аркадьевну, невесть каким образом зарулившую так не вовремя на их этаж, которая в испуге прижалась к стене, стоило Наташе пронестись мимо.

— Тараканова! Что за беготня?! — возмутилась она притворно, девушка ее даже не слышала, катя за собой два чемоданчика, которые возможно собиралась использовать в качестве оружия. Девушка подскочила к двери своего номера, откуда доносился звук плавной, романтической музыки и заскрипела зубами.

Он что там, романтику решил устроить, пока ее нет? Сейчас еще не хватало застать его в постели с другой, как в том анекдоте, когда жена вернулась домой пораньше. Да она выкинет его в окно вместе с его пассией.

Бешенство начинающее утихать за время, пока Наташа сюда добиралась, вновь накрыло ее волной с ног до головы и недолго думая, разъяренная Тараканова вломилась в номер и тут же обомлела.

Повсюду были раскиданы лепестки роз, часть из которых падала откуда-то с потолка, видимо это какая-то особая купидонская магия или их возможности. Они буквально застилали весь паркетный пол и белые паласы. В воздухе витал нежный цветочный аромат, на столе еще теплый, явно заказанный с ресторана ужин, даже ее любимая шарлотка. Везде свечи, мягкая, плавная музыка, а посреди этого безобразия на диване разлегся Гордей, играющий в Танчики на огромной плазме.

Глаза Наташи сузились, а ноздри затрепетали, когда купидон повернул голову в ее сторону, лениво оглядев с ног до головы и остановившись взглядом на чемоданах, потянул:

— А вернулась уже. Чет быстро, я думал часика через два, успею ванную с пеной набрать.

Дверь за спиной захлопнулась, отрезая путь для них обоих. Гордей с любопытством ждал, пока Наташа отомрет, но девушка видимо находилась в стадии загрузки данных, которых было так много, что мозг не успевал обрабатывать. Наконец, загрузка закончилась, а сама девушка метнулась резко в спальню под веселый взгляд серых глаз, распахивая дверь, которая с грохотом ударилась о стену. Оглядев идеально заправленную кровать, Наташа даже не поленилась под нее заглянуть, после бросилась в ванную, где тоже царила идеальная чистота и вернулась в гостиную, все еще пылая гневом, но к нему примешалось замешательство. С виду все вещи были на месте, как не наблюдалось и посторонних объектов женского пола.

— В шкафу искала? — полюбопытствовал Гордей, складывая руки на груди и поднявшись дивана. Джойстик упал на ковер, а сам парень, обойдя диван, прислонился к спинке, насмешливо рассматривая мигом подозрительно оглядевшую комнату девушку, чей взгляд сверлил сервант.

— Кого?! — спросила раздраженно, а Лавров улыбнулся шире.

— Как кого? Бабайку. Ты ж его искала?

— Издеваешься?! — зашипела точно змея, шагнув к нему, а сам купидон преспокойно уперся руками в спинку дивана, к которой прислонился.

— Естественно. Не все же мне страдать, — усмехнулся парень.

Злость резко затухла, но Наташа попыталась вновь подкинуть дров в костер, напоминая себе о Валерии. Получалось не очень, особенно если учесть странно улыбающегося Гордея. Как-то радостно, нежно и больно хитро.

— Чего ты скалишься, стрелочник? — невозмутимо спросила Тараканова, подойдя еще ближе и хватая со стола, лежащее на изящном сервизе пирожное, задумчиво примеряясь к его весу, взглянув на купидона, — давно у стоматолога не был?

— Просто радуюсь, что ты вернулась вовремя, я, знаешь ли, голодный был, но решил дождаться тебя, неугомонный мой таракан, — вздохнул купидон, качая головой, — на тебя дихлофоса не напасешься, ей Богу, все время бегаешь.

Наташа прищурилась опасно, чувствуя, как гнев вновь возвращается к ней. Отлично, так привычнее, иначе потечет сейчас, как патока от его слов. А она вообще-то женщина. У нее гордость есть, ущемленная и плевать, что сама придумала, сама обиделась.

— Радуешься, значит, — прорычала и запустила в полет пирожное, от которого Гордей ловко увернулся, быстро прыгнув за диван, и там притаился, точно сурикат, осторожно выглянув. Кремовое пирожное с чавкающим звуком впечаталось в стену, упав на пол, оставляя после себя коричневый след от шоколада.

— Сюда иди, крылатый, — потянул мрачно Наташа, разминая пальцы, — щас ты мне расскажешь, в чью ты там честь собрался называть детей!

— В твою, — расплылся в улыбке купидон, падая на пол, когда мимо пролетела лампа. Грохот раздавшийся от удара той о стену, заставил Ипполину Аркадьевну за дверью схватится за сердце.