Вопреки любой логике

Huginn: «Такое лёгкое и весёлое начало. Очень интересно, что будет дальше. Спасибо»

Doomsinger: «Классно она его…. Спасибо большое с нетерпением жду продолжение»

TaNcUeM-TuC-TuC-TuC: «Мне нравится!»

Faunos: «А когда прода? Оченечки жду!»

*Miss KatastroFFa*: «круто! Клевенько! Шикарно»

Количество оповещений так зашкалило, что видимо Галочка, как раз усиленно отбивающаяся в числе фанатов от многочисленных негативных изречений, плюющих на экран ядом комментаторов, прекратила бойню и заголосила в трубку так, что Наташа его не выронила свой лучший инструмент по накрутке:

«Люся, да ты просто бомбическая бомбовая бомба! Тебя там засыпали радостными комментами!»

Сидящая в уголочке писательница жалобно шмыгнула носом в недоеденную котлетку и выдохнула:

— Ты меня сейчас пытаешься успокоить?

Наташа закатила глаза и мысленно выругалась нехорошими словами. Вот же Фома неверующая, как можно не обрадоваться неожиданному наплыву? Лучше бы прекратила жрать и бежала бы смотреть, как завалили похвалами ее книгу. Незаметно для удивленно застывшей Люси, все еще не веря своей радостно голосящей на том конце подруге, Тараканова аккуратно сдвинула с прибитой над головой Люси полки, Бог весть кем подаренный, томик «Война и Мира», уронив его ей на голову точно яблоко Ньютону.

— Ай!

Послышался вопрос о том, что произошло от Галочки на том конце провода, когда Люся от удивления и боли выронила телефон, упавший на ковер и откатившийся куда-то за кровать. Она с недовольством покосилась на полочку, погрозив оставшимся там немногочисленным книгам о красоте и сохранении молодости от Елены Малышевой, бросив глубоко обиженный взор на изрядно толстенький шедевр русской классической литературы.

— Да блин, где он, — проворчала Люся, слыша истеричный голос Галочки где-то под кроватью. Судя по визгам, подруга решила, что на Бабочкину напал маньяк в собственной квартире. Наташа вновь вздохнула и, забравшись на кровать, наклонилась, откинув свисающий край розового цветастого покрывала, рукой подтолкнув телефон к Люсе.

— Алло? Да все нормально, книга на голову упала. Ага, этого. Толстикова, ну, — проворчала Люся, почесывая затылок и шагая к ноутбуку. С минут она изучала комментарии, а Наташа воочию наблюдала, как расцветает молодой автор, точно бутон розы под лучами летнего солнышка после пасмурного дня. Глаза засияли, грудь под шелковой тряпицей вздымалась от переполняющих ее сердечко восторгов. Казалось вот-вот и разорвется от радости.

— Ты это, сядь, давай, ручки на клаву, — потянула Наташа, с силой надавливая на плечи своей подопечной, которая точно робот механически выполняла приказы, высказанные на ментальном уровне. С минуту пялилась на экран, а затем ее пальцы послушно легли на клавиши. — Значит так, Бабочкина, сейчас садишься и строчишь, строчишь и еще раз строчишь! — заявила Тараканова, и девушка послушно принялась щелкать мышкой, воодушевляясь от каждого нового появляющегося комментария с похвалой. Она открыла документ со своей книгой и напечатала шрифтом «Таймс Нью Роман» 14-м размером: глава 4.

— Вот молодец, ай ты моя хорошая, — радостно хлопнула в ладоши Наталья, наблюдая, как буквально вырывается вместе с хриплым дыханием бешено скачущей лошади слова из-под пальцев Люси, высекаемые ей с невероятной скоростью машинописи. Такими темпами знаков на 40–50 расстарается.

Она хотела было уйти, как ее взгляд вновь зацепился на очередную грубую ошибку в слове «прекрасно», повторяющееся в одном предложении три раза. Девушка сузила глаза и поискала взглядом какой-нибудь атрибут для увеличения словарного запаса, который видимо от восторга Люся опять растеряла и, не найдя ничего лучше, подняла с пола «Войну и мир», с размаху зарядив Бабочкиной несильный подзатыльник.

— Ой! — пискнула девушка, схватившись за голову, а Наташа, нависнув над ней коршуном, рявкнула в ухо:

— Слово «прекрасно» пишется через «е»!

Пальцы послушно переместились на мышку, прокручивая к абзацу, где пресловутое слово было подчеркнуто алым цветом, и пальцы мгновенно забегали по клавишам, исправляя все. Наташа удовлетворенно улыбнулась, примерившись к весу тяжелого тома Толстого.

— Эй, все святое только тебя уходит, — буркнула она и вновь зарядила очередной подзатыльник, заметив еще одну ошибку:

— Деепричастный оборот!

Новый удар и Люся икнула, принимаясь за исправления, уже более внимательно разглядывая текст.

— Эй, «жи, ши» пиши через «и»!

— Точку поставь!

— Лишнее слово убери!

— Что еще за: «Месяц питалась матанализм и бич-паркетами»? Они у тебя, что ламинат ночами втихушку догрызают?!

— У него очень красивые глаза, стального цвета, в них можно было окунуться и сразу же утопиться? Вот чем тебе твоя Роксана не угодила до такой степени?

Когда глава была закончена, Люся откинулась на спинку кресла, с трудом выдохнув и убирая упавшую ей на лоб прядь волос, с трудом осознавая происходящее, невольно потирая затылок, который болезненно ныл.