Вопреки (СИ)

Он ощутил в белокурой красавице пару сразу, как увидел. Граф всегда любил розы, и как умилялся, когда узнал, что избранницу так символично зовут Розалией, но Рихард ласково называет девушку Розэ; она говорила, такая форма её имени ей тоже по душе.

Анкор знал, что на момент знакомства ей было всего лишь семнадцать лет; трепетно ждал восемнадцателетия девушки, чтобы перевести отношения на новый уровень, а пока оберегал её, заботился, как о самом прекрасном цветке своего сада.

По цифрам Розэ вроде взрослая, но внутри еще совсем юна и неопытна; её глаза — бушующий океан и спокойное озеро одновременно; она с энтузиазмом всегда хочет познавать всё новое и с такой же страстью рассказывает то, что узнает; Розэ искренняя, настоящая. Понимая, что, будучи изолированной от внешнего мира в Благонравной академии, она смотрит на мир через розовую призму: в ней нет коварства, измен и злости, лишь добро и любовь. В Розэ спрятан целый мир, спокойную и счастливую ауру которого Рихард хочет оберегать каждый день.

— Я могу найти девушку, — предложил Вестар.

— Нет, — отказался граф, — не приходит, значит, пока не может, — он вспоминал её рассказы о строгих правилах женской академии и надеялся, что именно в этом причина; Рихард не допускал мысли, что девушка избегает его или не хочет видеть.

В дверь покоев постучали, Рихард постарался приподняться, но не смог; раздражительно цокнул от своей же беспощности и вернул голову на подушку. Дворецкий попросил графа отдыхать, а сам подошел к двери, приоткрыл её и выглянул в коридор. Служанка, которая стояла там, оповестила, что в поместье пожаловал директор Рыцарской академии Август Ттер и просит аудиенции.

— Скажи ему, что граф неважно себя чувствует, с ним поговорю я, — озвучил Вестар, а затем обернулся к фон Норду, чтобы увидеть в его глазах одобрение. Граф кивком головы выразил согласие.

* * *

— И что он хотел? — хрипловато спросил из темноты комнаты Рихард, когда Вестар вернулся.

Дворецкий подходил к кровати графа и параллельно рассказывал:

— Август Ттер просит разрешения провести балл у вас в поместье в честь выпуска новых рыцарей.

— Не люблю многолюдье, — отрезал фон Норд; Вестар сначала понимающе кивнул, но потом, расправив плечи, добавил:

— Также они хотят пригласить старший курс Благонравной академии, — последнее дворецкий проговорил медленно и почти по буквам.

В сапфировых глазах графа сверкнуло ехидство, а уста дрогнули в полуулыбке.

— Что ты ответил достопочтимому рыцарю Августу Терру? — сардонически спросил Рихард.

— Дал согласие, Ваше Сиятельство, — Вестар сладко протянул свой ответ, понимая, каксильносейчас им доволен граф.

* * *

На утро Шарлотту повели к лекарю; строго-настрого миссис Лоу запретила другим воспитанницам приближаться к его кабинету, но я все равно старалась находится неподалеку; когда возле дверей никого не оказывалась, даже находила в себе смелость подбежать к ним, чтоб подслушать. Рискую. Понимаю. Но очень переживаю за дорогую подругу. Мысленно молилась, чтобы её секрет врач не заметил — ну а вдруг!

Так, дежурившая миссис Вим, снова ненадолго отошла, а я, воспользовавшись моментом, скользнула к двери, подставляя ухо и задерживая от переживаний дыхание.

«Потаскуха!», — раздалось свирепо по ту сторону голосом миссис Лоу, за которым, я поняла по звуку, последовала пощечина; настолько оглушительная, что кажется, эту жгучую боль ощутила и я! «Мне больно», — всхлип Шарлотты и злобный ответ директрисы: «А когда ноги раздвигала не больно было?». «Не больно!», — моя подруга уже ничего не боялась, а потому и звука не издала, когда ей влетела очередная хлесткая пощечина. Я прикусила нижнюю губу и зажмурилась, как же бедной Шарлотте сейчас тяжело.

«На что ты теперь рассчитываешь? Что семья пекарей тебя примет?», — насмешливо спросила миссис Лоу, а воспитанница, надрывая голос, заявила: «Да! Примет! Потому что Лео меня очень любит! Ясно вам?». Последовал саркастический смех директрисы, затем она пригрозила: «Я не позволю новости о твоей распущенности просто так забыться, весь город узнает о твоем омерзительном поступке! И не только о нём, милочка, что сбегала с Благонравной академии тоже! Такая блудница как ты не имеет право стать чей-то женой. Запомни мои слова, дорогуша, тебе только одна дорога… в бордель. Туда ты и попадешь, я тебе обещаю. Будешь обслуживать грязных, вонючих оборванцев!», — на последней фразе я услышала направляющиеся к выходу шаги, потому поспешила скрыться за ближайшим поворотом.

Я прижалась к стене спиной, слезы лились градом из глаз; мне было так больно и обидно за подругу. Слова, которые миссис Лоу напророчила Шарлотте отвратительны! Моя подруга не достойна такой участи; она очень добрая, милая, светлая; возможно ошиблась, но ведь каждый имеет право на ошибку, за что же с ней так поступать? Шарлотта просто полюбила. Надеюсь, Лео её не бросит в такой ситуации, а примет. Ведь так страдает она сейчас… из-за него!