Вопреки (СИ)

Когда через час деда начало уносить и тянуть на праздные застольные песни, Дей, уткнувшись в плечо Сасори тихо ржал, украдкой утирая слезы. Кукольник еще сдерживался, но его вежливая улыбка сильно подрагивала. Впрочем, старикам до этого было мало дела. В какой-то момент какая-то из бабулек предложила и им выпить за здоровье стариков. Блондин, почти скатываясь под лавочку, закивал, боясь что-то сказать, чтобы не заржать в голос. Но Акасуна, приобняв его за плечи, вежливо отказался, сказав, что за здоровье они и чая попьют. Дед со звучным “вот и молодцы, молодые!” шлепнул ладонью по столу, опасно кренясь в бок. Бабульки радостно щебетали между собой, и были слишком заняты, чтобы обратить на что-то внимание. Поэтому только Дей заметил едва уловимое движение пальцев Акасуны. Не особо высовываясь из тени, сзади деда показалась кукла и, аккуратно усадив старика на место, растворилась в воздухе. Дед пробурчал что-то на подобии “спасибо, милая” и, не поворачивая головы, потянулся за бутылкой. Вот тут и бабульки повернулись к нему, уже вчетвером запевая какую-то нудную, но громкую песню. Блондин обнял руку Сасори и уперся подбородком в его плечо.

- Веселые они. А говорят – старость не радость. Ерунда какая, – тихо сказал он. С его губ не сходила мягкая улыбка, что было огромной победой в сравнении с его утренним состоянием.

- Представляешь нас в таком возрасте распевающих песни? – весело блеснув глазами, спросил Акасуна.

Он все-таки не выдержал и засмеялся. Правда, тихо, в кулак. Хотя даже если бы он ржал в голос, его бы никто не услышал.

- Такими темпами мы не доживем. Нас старики раньше споят, в гроб загонят, а потом еще отпоют и помянут всей деревней, – поджав губы и округлив глаза, сказал Дей, коверкая голос. Но, не выдержав, и сам засмеялся.

- Предлагаю валить. Пока мы точно не померли, – вытирая слезы, сказал кукольник.

- Деда домой надо отвести, – с улыбкой кивнул блондин на старика. – Мало ли чего тут с ним бабки сделают. Я, конечно, понимаю, что у него не стоит давно, но...

Акасуна слегка стукнул его по лбу, и тот снова засмеялся.

- Добровольно он не пойдет, – задумчиво потер нос Сасори. – Но есть у меня одна идея.

За спиной деда появилась кукла и начала осторожно подталкивать его к выходу. Тут дед обернулся.

- Ба! А это что за красавица? Вы не говорили, что у вас есть еще сестра, – пьяно засмеялся старик. Бабули уже вовсю пели песни, а дед начал приударять за марионеткой, которая вела его к выходу.

- Ой, не могу! Я просто больше не могу, – Акасуна ржал, пытаясь вдохнуть воздух и вытирая слезы.

- Тише ты, тише, – сквозь смех говорил блондин, придерживая чуть ли не загибающегося кукольника под руку.

Прощаться с бабульками не имело смысла, они явно даже не обратили бы на них внимания, поэтому парни вслед за дедом вышли на улицу. Идя за петляющей диагоналями куклой, рассыпающимся в пьяных любезностях дедом, единственное, что они могли сделать, это не ржать слишком громко, чтобы не перебудить всю округу. В какой-то момент марионетка дрогнула и завертелась на месте. Старик, приговаривая что-то типа: “Ух, ты ж моя гАрЯчАя бАльРина”, виляя дряхлыми скрипящими бедрами, двинул к ней. Акасуна уперся руками в колени, тихо воя. Дей, вцепившись в него, поднял его руку, от пальцев которой тянулись нити.

- Эй-эй, ты чего, он же на нее прям посреди дороги сейчас ляжет!

Зря, конечно, он это сказал. Бедный кукольник, издав нечленораздельный звук, присел на корточки, явно задыхаясь, но руку не опустил. Теперь кукла бегала от деда кругами, а тот в полуприсяди бегал за ней. По лицам обоих парней давно бежали слезы от смеха, но они уже даже не пытались их утереть. Блондин прикрыл одной рукой глаза, другой опираясь о плечо Сасори.

- Нееет, мы так до утра не доберемся, – почти проскулил он.

Кукольник не ответил, смех просто душил его. К тому времени как они с Деем чуточку успокоились, пыл деда немного угас, и он, наконец, устал. Кукла тоже приостановилась и осторожно подняла деда на руки.

- Ой ты… радость моя... – протянул дед, расплываясь в счастливой пьяной улыбке и мгновенно проваливаясь в сон.

- Все. Набегался, – объявил Сасори, потерев лицо.

Дей глубоко вздохнул, на выдохе издав протяжное “ууууууууф”. Потянув на себя все еще посмеивающегося Акасуну, он поднял его на ноги.

- Все, блин, пошли, пока тут и не заночевали.

Кукла поравнялась с ними, и они все не спеша пошли в сторону дедовской хибары. Дед что-то пьяно бормотал сквозь сон, сладко причмокивая губами и иногда сжимая руку там, где у куклы должна была бы быть грудь. Сасори, покачав головой, обещал обязательно сделать такую грудастную марионетку специально для их старика.

Так они и шли до дома, тихо смеясь над старым ловеласом. Дей обеими руками держался за приподнятую руку Акасуны, которой он управлял марионеткой, и периодически поглядывал на счастливого деда.

- Я ему даже завидую, – через какое-то время подал голос кукольник. – Такой старый, а все еще энергичный и крепкий. Я, бывает, даже хуже себя чувствую. Полной развалиной.