Вопреки (СИ)

Сасори вздохнул, и в следующий момент послышался звук рвущейся ткани футболки под нитями. Забыв о боли и слабости, Дей попытался скатиться с кровати, но Акасуна схватил его за руку, рывком вернув на место. На его руки скользнули все те же нити, крепко связывая и не давая сбежать. Блондин заерзал в тщетной попытке освободиться, чем вызвал у кукольника улыбку. Он не спеша провел руками по телу парня и, склонившись над ним, начал медленно его раздевать.

Ситуация была критическая, если не сказать безысходная, и в очередной раз за вечер Дей дал себе мысленного пинка, через силу заставляя себя успокоиться. Кукольник был совершенно спокоен, и блондин, зажмурившись, какое-то время заставил себя лежать неподвижно. Потом открыл глаза и резко выдохнул.

- Данна... Данна, развяжи... Мне больно.

Было и правда больно. И руки, и потревоженные ребра. Акасуна медленно поднял голову, глядя на него тем самым вымораживающим душу взглядом. Дея передернуло.

- Я больше... больше не буду. Обещаю, – тихо прошептал он.

Сасори остановился, внимательно посмотрев на подрывника, наклонившись к его лицу, и прижал палец к его губам.

- Я развяжу тебя. Но ты будешь хорошим мальчиком, верно?

Тсукури судорожно кивнул, и нить ослабла, освобождая его руки. Кукольник усмехнулся и одним махом избавил парня от остававшейся на нем одежды. Сам он удобно расположился между его ног. Дей снова дернулся.

- Данна, – выдохнул он, широко распахнутыми глазами глядя на Сасори. Кукольник поднял на него взгляд. Он был неумолим. Блондин посмотрел на него... И сдался. Как и всегда сдался, выполняя каждую прихоть этого человека. Судорожно вздохнув, он намертво вцепился руками в подушку под головой и раздвинул ноги, зажмурившись. Из-под крепко сжатых век скользнули слезы. Такое он позволял себе редко, но он был измучен, вымотан, и перед ним был тот самый единственный человек, которому он не мог сопротивляться. И тот единственный, кому было позволено видеть его слезы. Дей не знал, что именно и как именно Акасуна хочет от него на этот раз. Единственная мысль, которая осталась в голове: “Только не делай больно”. Он устал от боли за эти сутки. Но кукольник не торопился. Он долго подготавливал блондина, прежде чем начать. Хотя после уже не сдерживался. Дей, сцепив зубы, просто ждал, когда он закончит. Он был слишком напуган и измотан, чтобы хоть что-то чувствовать в этот момент, и только благодарил свою счастливую звезду, что у него хватило сил сдержаться и не довести дело до абсурда, когда Сасори выходит из себя. Глаз он не открывал, но это не мешало слезам скатываться из его глаз. Видела бы Конан, у нее бы в очередной раз сжалось сердце за парня, но у самого Дея не было ни единой мысли, что что-то могло быть по-другому, что он мог уйти уже давно и избежать всего этого. Акасуна хотел – Акасуна получал, и иной реальности для него не существовало. Когда кукольник закончил, блондин только медленно выдохнул. Он чувствовал, что подушка уже мокрая от слез, но ему было все равно. Он просто выдохся. Сасори молчал, а Дей не мог заставить себя открыть глаза, чтобы взглянуть на него.

- Ты хочешь от меня что-то еще? Что мне сделать для тебя? – хриплым от слез шепотом спросил он, когда тишина затянулась и начала давить на уши. Глаз он, правда, так и не открыл.

- Ничего, – отозвался кукольник, накрыв парня покрывалом. Он немного полежал рядом, больше не прикасаясь к нему, а потом встал, поправил одежду и ушел из дома по своим, только ему ведомым, делам.

====== Глава 9. ======

Дей слышал, как Сасори вышел из комнаты, когда он ушел из дома, блондин не слышал, но почувствовал. Только тогда он смог двигаться. Повернувшись на бок, он притянул колени к груди, сворачиваясь в клубочек и игнорируя боль в груди. Гоби, конечно, здорово помог, но он не мог вылечить все сразу. Еще дня два покоя были необходимы. Правда, в данный момент блондину было глубоко плевать. Даже наоборот – боль отрезвляла, не давала окончательно сломаться внутреннему стержню. Скрючившись на огромной кровати, он старался стать как можно незаметнее в этом мире, и все никак не мог успокоиться. Он знал, что сильно устал, знал, что поэтому его переутомленный организм реагирует на происходящее такой истерикой. Но еще он знал, что уснуть сегодня ночью он уже не сможет. Дей давно потерял счет времени, когда в окно заглянули первые лучи рассвета. Не двигаясь, он лежал в той же позе, обняв себя руками, пустым взглядом смотря за окно на начинающийся день. Но даже в таком состоянии он ни разу не спросил у себя “за что” и “почему”. Просто не думал ни о чем.

Кукольник занимался своими марионетками все это время в своем старом доме. Туда никто не ходил, и это давало время подумать. Работа с куклами успокаивала и помогала отвлечься от всего. Когда он закончил, то не обращая ни на что внимания, вернулся домой. Его совершенно не удивляло восходящее солнце. Вернувшись, он тихо вошел в спальню и, не раздеваясь, лег рядом с Деем, обняв его со спины и устало поцеловав в макушку.