Вопреки судьбе, или В другой мир за счастьем

— Чуть больше, чем та, что у Аники в животике! У нее ведь будет малыш, да?

Глава 4

Длинная металлическая игла в руках Лианем, больше похожая на огромное жало, отсвечивала бликами от расставленных по избушке свечей и лично у меня вызывала ужас. Я не могла смотреть на это орудие пытки и в этот момент почти ненавидела знахарку, ведь эта игла должна убить еще не родившегося ребенка! Жуть жутчайшая! Но только так тут справляются с нежелательной беременностью.

В памяти всплыл вчерашний разговор, когда я, ошарашенная сверх меры и все еще не в состоянии до конца все осознать и поверить, слушала увещевания Лианем.

— Аника, как же так?! Как же так-то?! Ребенок? Да как же ты сейчас с ребенком-то? И так чужачка, а с ребенком в подоле тебя точно никто замуж не возьмет! — она расхаживала по избушке и разве что руки не заламывала. — И ведь о себе ничего не помнишь! И помощи ждать неоткуда! Такая молодая! Девочка совсем! Нельзя! Нельзя тебе сейчас рожать!

Я же сидела с большущими глазами и не могла поверить: я беременна! Положила руку на совсем еще плоский животик, осознавая, что у меня там уже есть малыш, маленькая, недавно зародившаяся жизнь! Именно об этом я столько мечтала, просила у бога, плакала в подушку! И вот... Получила таким странным образом.

Оглядела себя. Да, молода, только семнадцать исполнилось. Да, чужой мир, о котором я еще ничего толком не знаю, не считать же эту маленькую рыбацкую деревушку его лекалом. И да, рожать без мужа и в нашем мире — тот еще квест на выживание, и не все на него решаются, но ведь рожают же. И растят, и находят счастье. А некоторые рожают таким мужьям, что приходится и его на своем горбу тянуть. И ничего, справляются. Чем я хуже? Тем, что и сама здесь еще на птичьих правах? А какая разница?

Конечно, я понимала, что разница огромна, и случись мне забеременеть на Земле, я бы даже не задумалась. Там у меня было все, чтобы справиться с трудностями, а тут.

Лианем все причитала и причитала о том, какие тяготы меня ожидают, что и деревенские от меня отвернутся, потому как нету у меня на запястье мужнего браслета, а значит точно нагуляла, и задирать начнут, и жизни не дадут мне и ребенку.

Я только кивала на ее уговоры, но чтобы убить своего ребенка... Раз уж высшие силы дали мне возможность его иметь, никогда от него не откажусь, как бы тяжело ни было. Я обязательно что-нибудь придумаю. Да и оставаться в этой деревушке точно не собираюсь.

— Ну что? Сегодня и будем избавляться от плода? Ты имей в виду: чем раньше это сделаешь, тем лучше!

— Что? — я, наконец, перестала кивать. — Ни за что! — вскочила с места. Хорошо хоть Лея на улице и не слышала всего этого. — Я не буду избавляться от своего ребенка!

— Вот же упрямая ослица! Я же тебе все объяснила.

— И что? Придумаю что-нибудь. Справлюсь. А ребенка убивать не стану!

— Да о каком убийстве ты говоришь? Там еще ничего толком нету: писюлька не оформленная, а не ребенок! — почти кричала она.

— И тем не менее Лея уже видит его источник! — сказала я, чтобы привести для знахарки более весомый аргумент.

— Что увидела? — не поняла она и уперла руки в бока.

— Ну, то, что магия у него есть, как и у меня, и у вас тоже.

— Тьфу на тебя и на этот источник! Ты о себе подумай! Какая тебя жизнь ждет?

А у меня перед глазами встала одинокая обустроенная квартира, жизнь, в которой хватало всего. кроме счастья быть матерью. Обреченность и пустота в душе.

И, смотря в глаза знахарке, я тихо, но уверенно сказала:

— Какая бы жизнь меня ни ожидала, я не убью своего ребенка, Лианем. Ни при каких условиях, — и в наступившей тишине вышла из дома.

Ни этим вечером, ни весь следующий день старушка со мной не разговаривала. Только хмурила черные с проседью брови и недовольно косилась. А вечером, когда уже стемнело, и мы успели поужинать, в дом постучались.

— Входи! Чего мнешься на пороге? Не заперто! — пробурчала Лианем, все еще в плохом настроении.

Дверь заскрипела, и на пороге появилась Фаина — мать Леи, еще молодая женщина, красоту которой не успела испортить непростая жизнь в рыбацкой деревне. Вместе с ней в дом вплыл запах рыбы. Видимо, как и все женщины, она целый день занималась тем, что потрошила добычу и натирала солью, подготавливая к сушке.

На этот раз ее лицо не выражало неприязни, как это было при нашем знакомстве, когда я привела Лею домой. Теперь на нем застыло совершенно непередаваемое сочетание настороженности, угодливости, страха и тоски.

— Лианем... Света в ваш дом. Тута такое дело... — она скосила на меня взгляд и опустила голову. — Тута так вот случилося... Мне это, того. нужна ваша помощь, ага. — она окончательно стушевалась и замолчала.

Я в очередной раз подметила, как отличается речь местных от того, как говорит знахарка. Ее речь гораздо правильнее, а то, как она держит спину, сразу дает понять, что она родом не из деревни.

— Ну, чего мнешься? Говори уж зачем пришла? Если за травками для приворота, так я еще раз повторю: нет у меня таких! Я знахарка, а не магичка!

Женщина снова стрельнула в меня глазами.