Вопреки судьбе (СИ)

Всё правильно, просто адские муки. Не больше и не меньше.

Он услышал, как с языка Кроули сорвалось что-то, подозрительно похожее на шипящее рыдание. И закусил губу, пытаясь продолжать улыбаться. Нет. Ничего страшного. Это уже просто неважно. В конце концов, никаких вечных страданий не будет, ему осталось-то потерпеть… немного, в общем. Даже без обещанной эвтаназии. Ему нечего уже терять — в отличие от Кроули.

И он, чувствуя, что ещё немного — и просто потеряет сознание от боли, и тогда Кроули точно больше не будет колебаться, ухватился за хвост единственный мысли, которая хоть чем-то отличалась от мучительного ожидания смерти (или, вернее будет сказать, почти мечты о ней?).

— Г-где т-тогда Иуда? Лес с-самоуб-бийц?

— Откуда мне знать, где он?! — шипяще простонал Кроули. Вздрогнуло, словно от боли, длинное тело, обвиваясь вокруг его шеи и плеч в ещё один круг. — Он вообщщще к нам не попадал!* Может, где-то у вассс… Иешуа был доверчивым идиотом, но всссё-таки не подлецом… Отмолил, сссудя по всссему, у Неё и этого ссссамоубийцу…

Азирафаэлю очень хотелось возмутиться. Оскорбиться. Хотя бы просто возразить, что Христос никогда не был идиотом, что он был умён, и добр, и…

…и втайне оплакивающий, как хорошо знал Азирафаэль, смерть плотника из Галилеи Кроули знал это не хуже него. Просто, кажется, так до конца не смог отпустить боль и злость на Небеса за страшную казнь Спасителя.

Это мог бы быть великолепный спор…

Но ангелу уже было всё равно. Он почти дотянулся до поверхности льда. Кажется. Если он не обманывает себя и здесь.

И пробормотал он, скорее, из чистого упрямства и страха все-таки не успеть:

— У нас Иуды Иск… Искариота нет… Что ты выд-думываешь, д-дорогой?..

— Ну и чёрт сссс ним тогда! — с ненавистью прошипел Кроули. И содрогнулся всем телом. Ангел не смог даже понять, от собственной боли — или сочувствия к нему.

А в следующий миг Азирафаэль услышал неожиданно громкий треск… и правая рука, в последний раз напрягшись, пробила верхний слой льда. Он облегчённо всхлипнул, рванулся ещё сильнее, со вдруг вспыхнувшей надеждой поверив на миг, что, быть может, сможет освободиться, что вода не понадобится им сейчас — подумаешь, всего девять Кругов наверх, быть может, им удастся все-таки…

А потом с бессильным оцепенением понял, что — нет, не сможет. Рука высунулась изо льда до запястья — и вновь застыла, скованная мигом схватившейся вокруг ледяной коркой. Самого холода он уже почти не чувствовал. Только мучительная дрожь и режущая кости боль всё ещё напоминали, что лёд — самый настоящий… и очень, очень прочный.

Азирафаэль медленно открыл глаза. И, через силу искривив трясущиеся губы, послал замершему перед самым его лицом Кроули слабую улыбку.

— К-кажется, больше н-ничего, д-дорогой мой… П-прости, мн… мне очень жаль… Ты с… сможешь… Я не знаю… Разбить?..

И с тоской увидел, как в отшатнулся на миг Змей.

Лишь на миг. Он не успел даже испугаться, что чего-то не учёл. Жёлтые глаза обречённо померкли, и Кроули с длинным стонущим шипением опустил голову на безвольно сложенное кольцами тело.

Вздрогнул, словно сотрясающий самого Азирафаэля озноб добрался и до демона. Долгий миг молчания… А потом Азирафаэль услышал тихий, измученный шёпот, в котором плескалась такая боль, что он сам задохнулся и с беззвучным стоном закусил губу. И даже не ощутил уже тепла собственной крови.

— Сссмогу, ангел… Не бойссся, я эту чёртову ссссклянку просто взорвать могу. Давай закончим ссс этим, хорошшшшо? Просссто перессстань себя мучить…

— Т-ты… ты обещаешь, Кроули? — устало опуская неподъёмные веки, пробормотал он. Он уже не мог даже спорить. И не знал, что будет делать, если Кроули скажет «нет». Смысл уже в обещанной… обещанной быстрой смерти? Ему и так осталось немного. Он уже не мог ничего сделать. Даже если Кроули соглал и не сможет уйти, когда его самого не станет.

Он просто больше был бессилен помочь другу, обречённому погибнуть потому, что оказался недостаточно демоном и слишком много — ангелом…

Кольнуло острое, тоскливое — Кроули так и не получил белых крыльев… Несправедливо, как же несправедливо… Неужели такое самоотречение не стоит Прощения?

Горькая беспомощная обида шевельнулась — и тоже угасла. Кажется, он действительно уже и впрямь… Не нуждался в эвтаназии.

— …ы слышишшшь меня, ангел? Ассс… Азирафаэль!

Он с трудом шевельнул головой. Моргнул, пытаясь открыть глаза. Бесполезно. Словно налитые свинцом веки вновь бессильно опустились, ему только и хватило сил, что выдохнуть едва слышно:

— Д-да…

— Я обещщаю, ангел. И есссли там для таких, как мы, тоже что-то есссть… Дождисссь меня, что ли? Я не задержусссь, не бойссся.

Азирафаэль слабо, с благодарностью улыбнулся. Вот и хорошо. Значит, все-таки уйдут вместе, как он и просил тогда, на… Господи, целую вечность назад. Какой это был Круг — пятый? Или уже четвёртый?