Вопреки всем запретам (СИ)

— Отвали, — знаю, что подетски, но не могу сдержаться и показываю ему средний палец. Да, вот такие высокие чувства.

— Помнится год назад я точно также познакомился с одной языкастой девчонкой, — хрипло смеясь над моим выпадом кричит он на всю улицу.

— Она сказала тогда, что мне никогда не светит с ней. И так меня зацепило это… я пообещал себе, что смогу таки уложить ее на лопатки, но не заметил как сам по уши втюрился в эту сатану в юбке! — вещает он, следуя за мной, а в нашу сторону уже вовсю оборачиваются прохожие.

— В джинсах, — улыбаясь сквозь слезы бурчу я, и к собственному удивлению замечаю, что успела замедлить ход.

— Чего?

— Я говорю в джинсах я была, не в юбке, — повернувшись, встречаю на себе озорной взгляд юного мальчишки.

— Я помню она в кроссовках ходила с автографом Честера, — хитро прищурившись своими изумрудными глазами продолжает он,

— А еще эта девчонка невероятная обжора…принесла мне как-то пирог, и сама слопала больше половины!

— Не обманывай, я съела всего три куска…ну четыре, — поправляюсь после его смешка, и понимаю, что не заметила, как ввязалась в его игру.

— А еще она упряма до безобразия. Представляешь избегала меня несколько дней только потому, что влезла ко мне в телефон, и увидела там пару сомнительных личностей, — ухмыляется он, сигналя проезжающему мимо нас автомобилю.

— А я готов был стереть хоть все номера, лишь бы слышать рядом с собой ее жизнерадостный смех! — слышу его голос, впитываю эти слова-воспоминания словно иссохшая губка. Молча вытираю слезы с щек, глядя на него.

— Ты знаешь, я до сих пор помню ее запах, и ее губы, вечно искусанные и красные, — остановив машину выходит он ко мне, а я стою на месте, не в силах больше сделать и шага. Воспоминания, чувства лавиной топят меня, насыщая, пропитывая собой каждую клеточку организма.

— А еще она первая поцеловала меня, потому что до безумия отважная и храбрая. Я никогда таких не встречал, — протягивая ко мне руки, порхающими прикосновениями проходится по предплечьям, словно вспоминая.

— Оксан, я делал много ужасного, пытаясь забыть тебя…но не получилось, наверное, если бы не мать тогда, я бы сдох как последняя собака. Я виноват, но дай мне шанс все объяснить, малыш, — он берет в ладони мое лицо и подушечками пальцев проводит по его очертаниям. А я окончательно сдаюсь. Рома долго смотрит мне в глаза открытым, нежным взглядом, таким как смотрел на меня в самые счастливые минуты.

— Я так соскучился, — его губы накрывают мои и время останавливает бег. Все плохое просто берет и исчезает. Мы разорванные и разбросанные по всему свету снова собираемся в единую целую. Он мой, я его. Я задыхаюсь от его близости, я крепко хватаюсь за него, до боли в пальцах. Я должна чувствовать его, понимать, что это не сон. Рома прижимает меня к себе, и оторвавшись, дарит мне свою солнечную улыбку.

— Чертенок, пойдем в машину? — спрашивает он, одновременно с этим зарываясь носом в мои волосы.

— Угу — бурчу я в область его груди, заполняя им свои легкие.

Через двадцать минут Рома останавливает машину у ворот огромного трехэажного дома, находящегося возле реки. Окруженный со всех сторон лесом, он напоминает мне сказочный дворец. Подав мне руку, Рома помогает мне выбраться из авто, а я, раскрыв от восхищения рот любуюсь этим шикарным строением.

— Нравится? — улыбаясь моей реакции спрашивает он.

— Очень, — повернув голову в его сторону встречаю на себе его нежный взгляд.

— Хорошо, потому что теперь ты в нем живешь, — проходя мимо меня как бы между прочим бросает он.

Зайдя внутрь я замечаю, что дом еще совсем не обжитой. Не хватает некоторой мебели, предметов интерьера. Я прохожу следом за Ромой в огромную светлую комнату с стеклянной стеной от потолка до пола. Мягкий ворсистый ковер, лежащий перед камином — вот и весь ее интерьер. Рома подходит к небольшому шкафу и вытянув оттуда бутылку вина, наполняет им бокалы, после чего подсаживается ко мне, уже сидящей на ковре. Протянув мне бокал, он долгим потемневшим взглядом наблюдает за тем, как пригубив его содержимое, я снова начинаю кусать губы.

— Дом новый, недавно въехал?

— Сегодня с утра, — делая глоток, отвечает он, глядя в сторону незажженного камина. Несколько минут мы сидим в полном молчании, но потом он резко разворачивается ко мне, с тревогой во взгляде.

— Прости меня, малыш, я так виноват перед тобой, — поставив пустой бокал на твердую поверхность паркета, он сцепляет перед собой руки, смотря на меня молящим взглядом.

— Я все чувствовала Ром, каждую из них, — тихим, срывающимся голосом произношу я, чувствуя что слезы снова на пороге. Он подвигается ближе ко мне, обнимая мои, а я не могу оторвать взгляда от его глаз, полных непроглядной тоски и чувства вины.