Вопреки всему

— «Оливия, — медленно начала она читать вслух, — надеюсь, вы не посетуете, что я был вынужден упомянуть о недавней утрате. Быть может, негодяй бойфренд женится на ней. — Оливия поставила стакан на столик и вперила невидящий взгляд в телевизор. — Лучше бы она отказала».

Оливия перевела глаза на фотографию Боба. Эту она сделала сама. Боб прислонился к бетономешалке и ласково улыбался жене. Она могла бы и поговорить с ним. Это вовсе не значит, что она сошла с ума.

Все было так, как она и ожидала. Путешествие, романтика, смерть и счастливый случай. Разумеется, она путешествовала. Ездила каждый день на работу в автобусе. В этом нет романтики, но по дороге она могла думать о Бобе и о первых годах их совместной жизни. Быть может, «романтика» не то слово, которое определяет суть их отношений. Им было хорошо друг с другом. С ним она чувствовала себя в безопасности и стала как бы частью его бригады. Смерть это понятно. Умереть может всякий. Если то был не Боб, то могла быть его мать, скончавшаяся за три года до него, или ее собственная мать, умершая пятнадцать лет назад.

Для Оливии это было недавно. Она так и не привыкла к тому, что мамы нет рядом. Иногда она ловила себя на мысли: «Надо сказать об этом маме», и только потом спохватывалась, что сказать некому.

Она прилегла на диван. Счастливым событием можно считать любое, какое захочешь. Рейчел и Холлем, ясное дело, никогда не поженятся. И как-то трудно представить себе Луизу, с сияющим лицом объявляющую о своей помолвке. Она даже не упоминала о своем приятеле во время их немногих последних разговоров, а Оливия не любила расспрашивать. Если бы Луиза была с ним счастлива, она бы сама заговорила о нем.

Оливия снова взялась за стакан и отпила глоток вина, глядя на Тревора Макдональда на экране. Она убавляла звук, когда смотрела новости по Би-би-си, но видеть Тревора ей все равно было приятно. Хорошо бы познакомиться с ним. Само собой, много лет назад. Но у нее в жизни как-то не случилось, чтобы кто-то за ней долго ухаживал. Все произошло очень быстро. Она перестала следить за экраном и мысленно вернулась к диаграмме Шона.

Быть может, под счастливым событием имеется в виду их будущий обед однокашниц. Оливия сунула гороскоп в коричневый конверт и положила конверт на диванную подушку рядом с собой. Надо позвонить Кэтрин Мафф. Слишком затянула она с этим звонком. Оливия выпила еще глоток вина. Фразы из гороскопа вертелись в голове.

Возрастающая независимость. Пожалуй, несколько бесцеремонно со стороны Шона упоминать об этом. То, что она предоставлена самой себе после смерти спутника жизни, с которым прожила вместе тридцать с лишним лет, почти сорок, тоже можно рассматривать как возросшую независимость. А о каких таких ее задачах он пишет, во имя сил небесных?

Оливия окинула взглядом маленькую, без единого пятнышка гостиную, убранную и отполированную до полного блеска. Даже ее пианино сияло, а это именно тот предмет, на котором первым долгом собирается пыль. Сад она содержала в порядке, но сейчас уже декабрь месяц. Боб разбил садик так аккуратно, что летом надо было лишь стричь газон, осенью немного подрезать розы, перед тем как их укрыть, и закопать поглубже в землю некоторые луковицы. Кроме этого, был еще и гараж.

У Оливии начало покалывать кожу. Да, есть гараж, и главное, в гараже стоит «форд-эскорт», к которому никто не прикасался после смерти Боба. Оливия подумывала продать машину, но у нее не хватало духу взяться за это дело. Глупо, в конце концов, держать «форд» вот так, на приколе. Боб уговорил ее взять временную доверенность на управление машиной, когда понял, что заболел всерьез, но эта доверенность так и лежит в ящике письменного стола наверху. Если бы Луиза могла водить машину. Она сдала экзамен на вождение несколько лет назад, но постоянно твердила, что в Лондоне нет смысла иметь машину, и теперь, наверное, позабыла, как включать зажигание. Оливия отдала бы «форд» Рейчел, но той он был не нужен: у нее и у Холлема были свои машины, куда более впечатляющие.

Раздосадованная тем, что перед ней будто бы стоит какая-то особая задача, и еще более недовольная собой за то, что позволила увлечь себя идеей, будто в гороскопе, составленном Шоном, есть нечто важное для ее жизни, Оливия налила в стаканчик еще немного вина. Время от времени она раньше пользовалась машиной, но теперь и не подумает это делать. Какие в этом резоны? Ведь она солгала насчет дня своего рождения, и потому рассуждения Шона о целебной силе астрологии в данном случае недействительны.

Ладно, хватит думать об этом да и о будущем трижды проклятом обеде тоже.

Тревор Макдональд исчез с экрана, его сменили рекламные супружеские пары, вручающие друг другу рождественские подарки. Оливия стиснула зубы и выключила телевизор. Экран потемнел; прихватив с собой стаканчик с вином, она пошла в кухню, чтобы позвонить Луизе и, может быть, рассказать ей о злосчастном обеде. Бог даст, это избавит ее от навязчивых размышлений.