Вопрос любви

У Майка и Хоуп не было детей — по взаимному соглашению. Майк никогда не проявлял ни малейшей заинтересованности, а Хоуп всегда шутила, что она «антинаталистка»[42]. Это не оправдание для защиты от разочарований, которые следуют после рождения ребенка, а ее искренний и совершенно добровольный выбор. «У меня отсутствует материнский инстинкт, — радостно заявляет она, если поднимается эта тема. — Напрочь. И я этим даже не интересуюсь». Она всегда была такой. Например, когда ей было десять лет, мои родители предложили ей завести кролика, но она отказалась. Тогда они предложили ей песчанку, но она вежливо отклонила и эту кандидатуру. Хоуп объяснила, что не хочет ухаживать за кроликом, песчанкой, мышкой и, честно говоря, за кем бы то ни было, и это упорство со временем перенеслось на детей. Она сказала мне еще давно, что не хочет никакой ответственности, связанной с детьми, никакого «хаоса» и «ералаша».

Впрочем, она мила с чужими детьми. Возится с ними, играет в «ку-ку» и «сороку-ворону», но потом с нескрываемой радостью возвращает их родителям. Они с Майком женаты уже шесть лет, и на первом свидании она сказала ему, что не хочет детей и что никогда не передумает, поэтому важно, чтобы он учел это с самого начала. И он так влюбился в нее, что согласился. Фелисити однажды спросила его, не жалеет ли он о своем решении, на что он только пожал плечами и сказал, что это «вопрос любви».

Но у них с Хоуп не жизнь, а сказка. Огромный, безумно роскошный дом в Холланд-парке, оснащенный всеми последними новинками, включая плиту, которая стоила им шесть тысяч и которой они почти не пользуются, потому что все время едят в ресторанах. Незабываемые поездки — слышали бы вы, как они скулили, когда оказалось, что «конкорды» больше не летают. Выходные в Париже и Праге. Хоуп ведет такую жизнь, о какой мечтала. Не думаю, что она позволит чему бы то ни было нарушить эту гармонию.

Я бросила взгляд в дальний конец церкви. Флисс и Хью еще не приехали. Я не возмущалась. Мне было приятно сидеть рядом с родителями и болтать шепотом. Они не могут часто бывать в Лондоне — у них домашняя гостиница, большой фермерский дом, к тому же живут довольно далеко отсюда, на севере страны. Мы выросли в Илинге, а пять лет назад родители уехали в Низер-Попплетон, живописную деревню в Йоркшире, где прошло детство мамы.

— Ну что ж, Лора, — сказала она мне, когда орган начал играть токкату Пахабеля. — Мы с тобой видимся не так часто, как я бы хотела, поэтому расскажи мне, — я напряглась, — как у тебя дела на личном фронте? Познакомилась с кем-нибудь? — многозначительно спросила она. — Я знаю, что Флисс пригласила одного-двух холостых мужчин на сегодняшнее мероприятие. — У меня сердце екнуло. Я и забыла.

— Они ей не понадобятся, — заявила Хоуп, обмахивая свои туфли от Гуччи шелковым носовым платком. — Она снова встречается с Люком.

— Откуда ты знаешь? — возмутилась я.

— Фелисити мне сказала. Ты же знаешь, она такое трепло. Даже специально позвонила мне — вот как ее распирало. — Я закатила глаза.

— С Люком? — изумленно произнесла мама. — С Люком из университета? — Кровь прилила к моему лицу. — Ты опять встречаешься с этим Люком?

— Ну… — Я не хотела преувеличивать значимость события. — Просто нам довелось снова встретиться, вот и все. — И я рассказала ей о том, как он пришел на шоу.

— О, Люк мне так нравился! — воскликнула она. Я вспомнила, что те же самые слова она повторяла после нашего разрыва. «Как мне нравился Люк! — с горечью говорила она по сто раз на дню. — Ах как же он мне нравился!». — Дерек. — Мама пихнула папу локтем в бок. — Она снова встречается с Люком.

— С кем?

— С Люком. Наша Лора снова встречается с тем Люком. Помнишь Люка? Который из Кембриджа. Ну тот. Который ее тогда бросил.

— Мам!

— Прости, детка, но твой папа не очень хорошо слышит. А вот мне Люк нравился, — снова сказала она. — Нет, он был такой забавный. — А это, как я поняла, был камень в огород Ника, которого родители считали слишком серьезным, и сдается мне, именно по этой причине он мне и поправился. С особой антипатией относилась к нему Фелисити.

«Корчит из себя важную птицу, — слышала я, как она говорила о нем родителям за неделю до свадьбы. — Я понимаю, что он хороший парень и все такое, но с ним не так уж весело, не так ли?» Я чувствовала себя обманутой, потому что знала: она права — Ник никогда не был душой компании. Но он был интересным и любящим, надежным и хорошим; с ним я чувствовала себя, что называется, как за каменной стеной. Или мне только казалось…

— Помнится, у Люка всегда в запасе была парочка светских новостей, — добавила мама с восхищением. — Он всегда приберегал такие вещи, чтобы при случае блеснуть. Как же там? Что у москита сорок шесть зубов. Ты представляешь? Сорок шесть зубов! У москита! Никогда не забуду. То есть это ведь больше, чем у нас, да?

— Нет, если не считать молочные зубы, — сказал папа. — Тогда получится сорок два.

— Не сорок шесть, — возразила я. — Сорок семь. И это не светская новость, мама.

— Нет?

— Нет. Это бесполезные сведения.

— Одно и то же.