Вопрос цены

— Заткнись, Олег! — я сама очумела от собственной смелости. — Моя работа с тобой закончена! Ты отлично справляешься и без меня! Принимаю поздравления, Олег, я охуенный профессионал: на этой ярмарке тщеславия ты стал ценным призом!

Похоже он онемел от изумления, глядя на меня с недоверием, удивлением и…. надеждой. И казалось, не мог поверить, что я сказала это, как будто что-то в его представлении о нас рухнуло. Мы сидели в полумраке, и сморели друг на друга в немом поединке воли.

Олег засмеялся, сначала едва слышно, а потом его смех стал сильнее, как будто напряжение, которое сдерживало его все это время, внезапно отпустило. Он посмотрел на меня, и в его глазах сверкали искры — не злости, не презрения, а скорее… облегчения.

— Лив, — наконец произнёс он, всё ещё посмеиваясь, — ты только что сказала мне правду, которую боялась высказать долгое время. И это чертовски честно.

Я посмотрела на него, ошеломлённая его реакцией, и мой гнев начал медленно угасать.

Олег поднес к губам мое запястье, которое за минуту до этого крепко сжимал, до боли и онемения, и поцеловал.

— Посмотри на этот зал под нами, Лив, — тихо шепнул он мне на ухо, — посмотри на этих женщин. Знаешь, Лив, что я чаще всего вижу в их глазах? Страх, отвращение, неприязнь, жалость. Первое впечатление — самое важное и самое честное. Моя внешность — как индикатор, сразу показывает кто есть кто: от шока люди не могут сдержать истинных эмоций. На доли секунды, не более, но мне этого достаточно.

Олег замолчал, его голос прозвучал неожиданно искренне, лишённым той стали, которая была частью его привычного образа. Я услышала в его словах что-то глубже, чем простое признание — боль человека, который привык чувствовать, что его оценивают не за то, что он делает, а за то, как он выглядит.

— А ты, Лив… — он снова заговорил, но тише, как будто боясь произнести это вслух. — Ты никогда не смотрела на меня так. Ты первая, кто не отвёл взгляд и не отвернулся, в чьих глазах не промелькнула постыдная для меня жалость. Кто смотрел мне прямо в глаза и не боялся принять мой вызов. Ты права, моя дорогая, дикая лесная кошка, ты профессионал до мозга костей — за внешностью ты искала человека.

Я глубоко вдохнула, чувствуя, как слова Олега проникают прямо в душу. Его признание сбило с ног, как и то, что он позволил себе быть настолько открытым.

— Именно поэтому, Лив, у тебя нет ни малейшего повода для ревности — ни одна из женщин ни в этом зале, ни, подозреваю, в мире, не станет тебе соперницей.

— Олег, ты…. — я задохнулась то ли от возмущения, то ли злости, что он прочел меня как открытую книгу.

— Тише, рысенок, тише. Твоя ревность, как дорогой коньяк, бьет в голову и лишает разума. А мне, счастье мое, пока никак нельзя без этого, — он поцеловал обнаженное плечо, поглядывая в глубь зала.

Несколько пар женских глаз, не обращая внимания на музыку, наблюдали за нами. Но Олег искал не их.

— Прости, Лив, — он поднялся с кресла, — мне нужно покинуть тебя. Радость моя, я могу наедятся, что ты не натворишь глупостей пока меня не будет?

Я мотнула головой, все еще оглушенная его словами, его обращением ко мне.

Он снова наклонился и, поцеловав мою шею, вышел, оставляя меня в одиночестве. Его слова, его прикосновения всё ещё эхом отдавались в моей голове. «Твоя ревность, как дорогой коньяк…» Его уверенность, его сила, его полное знание того, как я чувствую, сбивали с ног. Но вместе с тем эти его «радость моя» и «счастье моё» заставляли сердце дрогнуть.

Я оглянулась на зал, пытаясь привести мысли в порядок. Несколько женщин всё ещё бросали в мою сторону оценивающие и злые взгляды, но теперь это было как-то неважно. Как будто весь этот вечер был всего лишь фоном для того, что происходило внутри меня.

Я снова посмотрела в сторону двери, куда ушёл Олег. На что он намекал? Что за дело заставило его так резко уйти? Я не могла выбросить из головы его прощальный взгляд, тёплый, но скрывающий что-то важное.

Снова и снова я всматривалась в темноту зала, почти не слыша музыки, пытаясь понять, что произошло. На секунду мои глаза нашли Надю. Наши взгляды пересеклись, и она лишь пожала плечами.

Марка рядом с ней не было.

Олег вернулся через пол часа и от него веяло морозной свежестью. Он явно только что был на улице, потому что коснувшиеся моей руки пальцы были ледяными. Я хотела зажать его руки в своих, немного согреть, но он не дал. Вместо этого мне на колени упал огромный букет роз, от аромата которых закружилась голова.

— Олег…. Что это? — вырвалось у меня.

— То, счастье мое, что я должен был сделать с самого начала, — ответил он, садясь рядом со мной, как ни в чем не бывало. Придвигаясь настолько близко, насколько это позволяли наши кресла.

— Все в порядке? — не удержалась все-таки я.

— Более чем, — он наклонился и поцеловал меня в губы, — более чем.