Вопрос времени

И ночью, и утром, стоя под душем и бреясь, он спрашивал себя, почему эта женщина так взбудоражила его. Не красавица, даже не милашка. Он не мог этого понять. И все же она неотступно преследовала его. Даже от мысли о том, что она, голая, лежит рядом с ним в постели, Паттерсона обдавало жаром. Такого неистового желания испытывать ему не приходилось. Конечно, и раньше ему хотелось переспать с той или иной женщиной, но при этом он оставался самим собой, мог думать о чем-то еще. Была, значит, в Шейле какая-то изюминка, разбудившая в нем такую страсть. Происходящее с ним и пугало, и радовало Паттерсона. Что же это за изюминка, черт побери, думал он.

В кабинет вошла Вера Кросс, его секретарь, миловидная, изящно одетая женщина лет двадцати семи. Ее высокая грудь и стройные ноги скрашивали Паттерсону серость трудовых будней. Не раз и не два задумывался он, какова она будет в постели. Впрочем, такой вопрос возникал у него всякий раз, когда он видел симпатичную женщину. По всему чувствовалось, что с Верой в постели не соскучишься, но Паттерсон не шел дальше раздумий. Ни единым намеком ни разу не выдал он, что видит в Вере женщину, хотя не сомневался, что та не станет возражать, если он при случае ущипнет ее за попку. Но Паттерсон всегда помнил, чем кончились для двух-трех его коллег романы с секретаршами. Он же не страдал отсутствием честолюбия. И надеялся стать вице-президентом, а то и президентом банка. А один неверный ход мог перечеркнуть все его устремления, поэтому они с Верой оставались только друзьями. Рук же он не распускал.

— Доброе утро, Крис. Сегодня много почты. — Вера закрыла за собой дверь. — Я ее рассортировала. В правой стопке срочные письма. — Она села, положила ногу на ногу, открыла блокнот.

Подавив еще один тяжелый вздох, Паттерсон взялся за первое письмо. В 9.50 с почтой было покончено. Иногда на странице возникали голубые, с поволокой, глаза, но усилием воли Паттерсон отгонял их прочь. В десять часов начиналось утреннее совещание, обычно продолжавшееся сорок пять минут.

— У меня назначены какие-нибудь встречи, Вера? — спросил он, догадываясь об ответе.

— Каждые двадцать минут до перерыва на ленч, — весело ответила та. — Мистер Коуэн придет в одиннадцать. Я отвела ему полчаса.

Паттерсон хлопнул себя по лбу.

— Но я же не просмотрел его акции. — Из-за Шейлы он забыл обо всем.

— Я догадалась об этом, — улыбнулась Вера. — И отнесла список в отдел инвестиций. Они предложили несколько вариантов. Я объяснила, что вы очень заняты другими делами. — И протянула Паттерсону два листа бумаги.

— Не знаю, что бы я без вас делал. — Паттерсону действительно достался компетентный секретарь. — Премного благодарен.

Вера радостно улыбнулась:

— Я знала, что вы заняты поисками компаньонки для миссис Морели-Джонсон. Нашли что-нибудь подходящее?

— Думаю, да… Сегодня все выяснится. Спасибо, Вера. — И Паттерсон углубился в предложения отдела инвестиций.

На совещании, чисто формальном, не представляющем никакого интереса, Паттерсон то и дело поглядывал на часы. Миссис Морели-Джонсон в это время беседовала с миссис Флеминг. Беспокойство не покидало его. А вдруг старушка остановит свой выбор на более пожилой женщине, уже пятнадцать лет проработавшей компаньонкой? Он, со своей стороны, выпячивал ее недостатки, а не достоинства. Указал на невысокую образованность, полное незнание и непонимание музыки. Намекнул, что с такой компаньонкой будет скучновато. И теперь надеялся, что его слова отложились в памяти миссис Морели-Джонсон.

И, вернувшись в кабинет, обсуждая с Берни Коуэном плюсы и минусы вкладывания денег в краткосрочные, с высоким процентом государственные облигации, Паттерсон постоянно держал в поле зрения настольные часы. Десять минут двенадцатого. Шейла уже сидит в просторной, роскошно обставленной гостиной квартиры в пентхаусе отеля и беседует с миссис Морели-Джонсон. Его руки покрылись липким потом. А если дело не выгорит? Что тогда сделает Шейла? Она говорила, что уедет в Лос-Анджелес. Значит, исчезнет из его жизни? Такая перспектива его не радовала.

Наконец Паттерсон избавился от Берни Коуэна, но тут же в его кабинет вплыла миссис Ван Дэвис. У нее появились лишние деньги, которые она желала вложить в акции. В 11.40 они решили все вопросы, и Паттерсон проводил миссис Ван Дэвис в приемную. Тепло распрощался с ней, и тут же Вера подозвала его к телефону:

— Миссис Морели-Джонсон.

— Я поговорю с ней из кабинета, — ответил Паттерсон и метнулся к своему столу. По пути плотно закрыл дверь, сел, закурил и лишь затем снял телефонную трубку.

— Это вы, Крис? — По телефону миссис Морели-Джонсон всегда говорила очень громко, очевидно полагая, что все ее собеседники глуховаты. Паттерсон чуть отстранил трубку от уха.

— Доброе утро, миссис Морели-Джонсон. Как вы себя чувствуете?

— Нормально. Может, немного устала. — Она любила подчеркнуть, что уже немолода. — Я насчет этой девушки… Шейлы Олдхилл. Я поговорила с ней. Она показалась мне очень серьезной, Крис.

Паттерсон заерзал на кресле. Попытался изгнать из голоса все чувства.