Вопросительная история

С тех пор все вежливые японцы предпочитают недоговаривать. Например, о погоде. Если на улице светит солнце, заявить человеку в лицо: «Сегодня прекрасная погода» считается невежливым. Потому что добавить к этому практически нечего, и, значит, говорящий совершенно не интересуется мнением собеседника. Сказать надо так: «Сегодня погода…» и выжидательно посмотреть на того, к кому обращаешься. Пусть сам добавит: «Кажется, хороша».

А если накануне случилось землетрясение и ни для кого это уже не секрет, всё-таки стоит начать:

– Вчера землетрясение…

– Да-да, произошло, – откликнется ваш собеседник, и всем станет ясно, что оба вы вежливые люди и понимаете, что другому тоже хочется поговорить.

Искусные художники научились писать в «стиле одного угла», или, проще говоря, недорисовывать. К примеру, в одном углу помещают кораблик, а остальная часть листа остаётся свободной. Разве зритель сам не догадается, что кораблик плывёт по морю, а его одинокий парус белеет на фоне неба? К тому же зритель сможет домыслить картину по-своему и будет полноправным соавтором художника. Так оно и вежливей, и занятней.

Японские поэты стали писать маленькие, но ёмкие стихи, без лишних слов рождающие чувства. Даже если вы не знаете японского, всё равно слышите, как в этих строчках лопаются пузырьки:

Фуру экэ я

Кавадзу тобикому

Мидзу – но ото.

Догадались, о чём речь?

Старинный пруд,

Лягушка прыгнула в него,

Звук воды.

Но бывает ещё короче. Одним из самых красивых мест в Японии считается Мацусима – «сосновые острова». Так называется залив с грядой из 260 островов, покрытых соснами. Они прекрасны, с какого берега ни поглядишь. В XVII в. эти острова увидел поэт Мацуо Басё и, по легенде, лишился дара речи. Ему приписывают такие стихи:

О, Мацусима,

О, Мацусима, о!

Мацусима, о!

С тех пор хокку Басё о Мацусиме считается величайшим шедевром японской поэзии. Ведь если человек видел Мацусиму – ему не надо слов; если не видел – какой простор для домысливания! В общем, как утверждал другой поэт:

Ярко блещущей в чистом небе Луне

Предпочту полускрытый за облаком диск.

Недовышедшая луна так же прекрасна, как и участница конкурса красоты, в облике которой есть хоть какой-то недостаток. Только несовершенная красавица имеет шансы на победу. А в природе самого пристального любования заслуживает неброская красота. Ранней весной начинается настоящее паломничество за город, на болота. Люди спешат увидеть первые цветы репейника, такого прекрасного в своей невзрачности.

Неизвестный художник. Горный пейзаж. Япония. XIX в.

И в заключение о посуде. Конечно, ежедневно есть японцы предпочитают из целой. Но время от времени они участвуют в чайных церемониях. Чаепитие это не простое, а философское. Здесь уместно молчать или говорить о естественной величавости чая в чаше. И чаша для величавого чая бывает тоже не простая, а с отбитым краем. Гости передают её из рук в руки, любуются шершавой глиной и домысливают край. Все вместе и каждый по-своему.

Что вращается, кроме Земли?

«Землю сдвинувший, солнце остановивший» – такая надпись украшает памятник известному жителю польского города Торуни. И сразу ясно, как его звали: Николай Коперник. Кто ж не знает о человеке, который развеял самое знаменитое заблуждение в истории науки и объяснил, что это Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот? Коперник был первым, кто заставил двигаться вещи, прежде казавшиеся неподвижными. Первым, но не единственным. Через 85 лет после книги Коперника появилось сочинение английского доктора Уильяма Гарвея. Он доказывал, что вращается не только наша планета. Вращение происходит и внутри нас, потому что по кругу движется кровь.

Казалось бы, что тут доказывать? Кто ж сомневается, что кровь движется по кругу? Даже слово такое есть – кровообращение . Но 400 лет тому назад его не было, потому что о движении крови по кругу не знали, точно так же, как и о вращении Земли. И зачем стучит сердце, ещё предстояло догадаться.

Неизвестный художник. Портрет Мигеля Сервета. Гравюра. Испания. XVI в.