Вопросы Милинды

– Есть, государь, основа нирваны – покойная, счастливая, возвышенная. Следуя наставлениям Победителя, истинно-делающий ощупывает своей мудростью слагаемые и осуществляет ее. Скажем, государь, как подмастерье следует наставлениям мастера и осваивает своею мудростью науку, вот точно так же, государь, следуя наставлениям Победителя, истинно-делающий осуществляет нирвану своею мудростью. Как же следует мыслить себе нирвану? Ее следует мыслить себе свободной от бед и напастей, безопасной, надежной, спокойной, счастливой, приятной, возвышенной, чистой и прохладной.

Представь, государь, что человек горел в жарком, палящем огне, в целой поленнице дров. Напрягшись, он вырвался оттуда, добрался до места, где нет огня, и счастлив тем безмерно. Вот точно так же, государь, истинно-делающий осуществляет своим подлинным вниманием нирвану, удаленную от жгучего пламени тройного огня. Здесь, государь, огню следует уподоблять тройной огонь, человеку, попавшему в огонь, уподоблять истинно-делающего, месту, где нет огня, уподоблять нирвану.

Или, представь, государь, что человек очутился посреди кучи трупов змей, петухов и людей{792}, в груде туловищ, хвостов и кусков падали и завален в непроходимом завале из трупов. Напрягшись, он вырвался оттуда, добрался до места, где нет трупов, и счастлив тем безмерно. Вот точно так же, государь, истинно-делающий осуществляет своим подлинным вниманием нирвану, удаленную от падали аффектов. Здесь, государь, трупам следует уподоблять пять чувственных услад, человеку, заваленному трупами, уподоблять истинно-делающего, месту, где нет трупов, уподоблять нирвану.

Или представь, государь, что человек находился в опасности, дрожал, трепетал и мысли его были в смятении и беспорядке. Напрягшись, он вырвался из опасного места, добрался до прочного, надежного, твердого, безопасного пристанища и счастлив тем безмерно. Вот точно так же, государь, истинно-делающий осуществляет своим подлинным вниманием нирвану, удаленную от опасностей и страхов. Здесь, государь, опасности следует уподоблять вновь и вновь возникающую опасность рождения, болезни, старости и смерти, человеку, попавшему в опасность, уподоблять истинно-делающего, безопасному пристанищу уподоблять нирвану.

Или представь, государь, что человек поскользнулся на грязном, склизком, илистом, тинистом месте. Напрягшись, он отчистился от болотной грязи и тины, выбрался на чистое и сухое место и счастлив тем безмерно. Вот точно так же, государь, истинно-делающий осуществляет своим подлинным вниманием нирвану, удаленную от тины и грязи аффектов. Здесь, государь, тине следует уподоблять прибыль, славу и почести, человеку, упавшему в тину, уподоблять истинно-делающего, чистому и сухому месту уподоблять нирвану.

Итак, как же осуществляет нирвану истинно-делающий? Всякий истинно-делающий, государь, ощупывает своей мудростью кружение слагаемых дхарм. Ощупывая кружение слагаемых, он видит в нем рождение, видит старость, видит болезнь, видит смерть и не видит там ничего счастливого и отрадного, за что можно было бы ухватиться,– ни с начала, ни с середины, ни с конца.

Скажем, государь, как на добела раскаленном, пылающем, пышущем жаром железном шаре человек не видит ни с одного конца, ни с середины, ни с другого конца, ни единого места, за которое можно было бы ухватиться, вот точно так же, государь, тот, кто ощупывает кружение слагаемых, видит в нем рождение, видит старость, видит болезнь, видит смерть и не видит там ничего счастливого и отрадного – ни с начала, ни с середины, ни с конца. Не видя, за что можно было бы ухватиться, сознание его впадает в томление, во всем теле у него начинает печь, и он, чувствуя себя обнаженным, незащищенным и беззащитным, проникается отвращением ко всякому становлению.

Представь, государь, что человек попадает в жарко пылающий огромный костер и там, чувствуя себя обнаженным, незащищенным и беззащитным, проникается отвращением к огню. Вот точно так же, государь, не видя, за что можно было бы ухватиться, сознание человека впадает в томление, во всем теле у него начинает печь, и он, чувствуя себя обнаженным, незащищенным и беззащитным, проникается отвращением ко всякому становлению. И у него, увидевшего всю опасность кружения, появляется мысль: «От этого кружения лишь зной и палящее пекло, много в нем скорби и много тягости. О, если бы нашлось некружение! Это покойно и возвышенно, это – успокоение всех слагаемых, снятие всех наслоений, прекращение жажды, бесстрастие, пресечение, нирвана». И вот мысль его к некружению устремляется, влечется, радуется и ликует: «Найдено, кажется, избавление!»