Вопросы Милинды

И рассказывают: женщина по имени Амара, супруга Махаушадхи, оставленная уехавшим мужем в деревне, жила скрытно и уединенно, но, чтя супруга, как царя подданный, в блуд не впала, хоть ей сулили тысячу. И в самом деле, за тысячу эта женщина предалась бы блуду с подходящим мужчиной, подвернись ей случай, и возможность скрыть, и подходящий мужчина. Но, государь, здраво взвесив, Амара не нашла ни случая, ни возможности скрыть, ни подходящего мужчины. Боясь порицания на этом свете – не нашла случая; боясь преисподней на том свете – не нашла случая; знала, что тяжки плоды греха{596},– и не нашла случая; не хотела терять возлюбленного – и не нашла случая; уважала супруга – и не нашла случая; чтила дхарму – и не нашла случая; порицала низость – и не нашла случая; не хотела ломать жизнь – и не нашла случая. По таким вот многим причинам не нашла случая. И возможность скрыть что-то на свете она, здраво взвесив, не нашла, а потому не предалась блуду. Если бы от людей скрыла, то от нелюди не скрыла бы; если бы от нелюди скрыла, от подвижников, ведающих чужие мысли, не скрыла бы; если бы от подвижников, ведающих чужие мысли, скрыла, от богов, ведающих чужие мысли, не скрыла бы; если бы от богов, ведающих чужие мысли, скрыла, от своих собственных грехов{597} не скрыла бы; если бы от своих собственных грехов скрыла, от Кривды{598} не скрыла бы. По таким вот многим причинам не нашла возможности скрыть, а потому не предалась блуду. И мужчины подходящего она, здраво рассудив, на свете не нашла, а потому не предалась блуду.

У мудрого Махаушадхи было двадцать восемь достоинств, государь; вот какие двадцать восемь достоинств: Махаушадха был смел, государь, стыдлив, совестлив, имел приверженцев и многих друзей, был великодушен, добродетелен, правдив, чист, безгневен, не спесив, не завистлив, мужествен, целен, располагал к себе, был щедр, приветлив, скромен в обхождении, не ловчил, не плутовал, был весьма умен, знаменит, учен, доброжелателен к зависимым, мил всем людям, богат и пользовался почетом. Вот такие двадцать восемь достоинств были у Махаушадхи, государь. Не найдя другого такого мужчины она и не предалась блуду.

– Отлично, почтенный Нагасена. Да, это так, я с этим согласен.

Вопрос 9 (39)

Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного: «Бесстрашны, безбоязненны святые»{599}. Однако в городе Раджагрихе, видя, что слон Дханапалака вот-вот накинется на Блаженного, пятьсот сбросивших путы святых покинули Победителя в разбежались кто куда, один тхера Ананда остался{600}. Что же, почтенный Нагасена, со страху святые разбежались, или погубить хотели Десятисильного: «Посмотрим-де, каков он на деле»{601} – и потому разбежались, или же узреть хотели великое, безмерное, бесподобное чудо, что явил Татхагата, и потому разбежались? Если, почтенный Нагасена, Блаженный сказал: «Бесстрашны, безбоязненны святые», то ложны слова, будто в Раджагрихе, видя, что слон Дханапалака вот-вот накинется на Блаженного, пятьсот сбросивших путы святых покинули Победителя и разбежались кто куда, один тхера Ананда остался. Если же в Раджагрихе, видя, что слон Дханапалака вот-вот накинется на Блаженного, пятьсот сбросивших путы святых покинули Победителя и разбежались кто куда, так что один тхера Ананда остался, то тогда ложны слова: «Бесстрашны, безбоязненны святые». Вот еще вопрос обоюдоострый. Тебе он поставлен, тебе его и решать.

– Есть, государь, изречение Блаженного: «Бесстрашны, безбоязненны святые». И действительно, в городе Раджагрихе, видя, что слон Дханапалака вот-вот накинется на Блаженного, пятьсот сбросивших путы святых покинули Победителя и разбежались кто куда, один тхера Ананда остался. Но убежали они не со страху и не чтобы погубить Блаженного. У святых, государь, пресечена сама та вещественная причина, из-за которой они могли бы бояться и страшиться, потому «бестрашны, безбоязненны святые». Боится разве, государь, земная твердь тех, кто ее копает, кромсает, или того, что она несет на себе море, вершины и горные цепи?

– Нет, почтенный.

– Отчего же, государь?

– В земной тверди, почтенный, нет самой той вещественной причины, из-за которой она могла бы бояться и страшиться.

– Вот точно так же, государь, в святых нет самой той вещественной причины, из-за которой они могли бы бояться и страшиться. Боится разве, государь, горная вершина, если кто-то на ней рубит, колет, падает с неё или костер на ней палит?

– Нет, почтенный.

– Отчего же, государь?

– В горной вершине, почтенный, нет самой той вещественной причины, из-за которой она могла бы бояться и страшиться.