Вопросы цены и стоимости

Любую! Какую пожелается: простушку Катерину, обещавшую стать воплощением идеала добродетельной жены и матери, модно утонченную Клеманс, или даже 14-летнюю Онорину, которая из сестер более всего удалась лицом… Гримо черта лысого сторговал бы и собственную душу в придачу, лишь бы иметь законную возможность завещать подходящему надежному человеку львиную долю своего имущества, дел и торговых оборотов! Без опасения, что через пару годков разгульной жизни его потомки пойдут по миру, похерив годы его труда.

Ожье тогда, помнится, не протестовал, брачный договор подписал почти не торгуясь: Катерина, так Катерина, ему о детях тоже задуматься давно пора, а уж жену бы он тем более не обидел… Засидевшуюся в девичестве 19-летнюю Катерину — никто не спрашивал, само собой она лишь благодарна будет!

Гримо был далеко не молод и завидным здоровьем тоже похвастаться не мог. В общем, ситуация была такова, что люди понимающие — Грие и Ксавьер Таш — знали и были готовы к дележке очень крупного куса.

Пребывающий в наивной уверенности в своем положении, Дамиан даже в счет не шел. Собственная мать, Мари, заслуженная Таш, тоже делала ставку не на него, а на племянника и компаньона… О чем и сообщил «племянник».

Гримо практически на смертном одре, чем заткнуть Дамиана есть, доводить дело до судебных разбирательств — лишняя морока… Да, Ксавьер пришел с важным деловым соглашением!

Обсуждение условий шло долго. Помимо всего, Ожье не очень жаждал видеть именно Ксавьера Таша в своих партнерах. Хотя по торговым вопросам — претензий к нему не было до сих пор, но что-то настораживало. Выбирая изо всех зол меньшее, Грие расценивал это соглашение как возможность выиграть время, чтобы разузнать подробнее обстановку самому, разыграть доселе никому не известный брачный контракт… И хоть что-нибудь решить с мешающим всем Дамианом.

Интересно, кто опаснее — акула или скорпион… По каким критериям их сравнивать? И до случайного ли мальчишки тут обоим! Дела.

Что, однако, не помешало ни гостю, ни хозяину, вышедшему проводить визитера, отыскать взглядом тонкую фигурку на носу пришвартованного судна…

Никогда еще в своей богатой событиями и перипетиями жизни, Равиль не чувствовал себя настолько растерянным!

Эта самая жизнь давно отучила его безоглядно доверять людям… И уж тем более — в ней не было места таким, как Ожье!

Романтический сон для наивного подростка и одновременно тайная мечта затосковавших вдовушек… Да, всем желающим уже можно смеяться!

Такие — встречаются только в якобы правдивых рассказах с восторженными придыханиями, а не в обыденной реальности.

И далеко не в могучей стати дело! Да, сильный — но тот, который готов этой силой отгородить тебя. Ничего не прося взамен… Что немаловажно!

Можно сказать, принципиально… Щедрый — ни за что, ни почему, просто так.

Внимательный: вот вроде не то что не смотрит, а даже нет его рядом! И все равно понимает все, лучше тебя самого.

Да… понимающий — ведь всю подноготную знает, а не брезгует, жалеет даже! Нежный без приторности, без всяких «но» и «если». Заботливый. Добрый, и в своей доброте — предусмотрительный, вон сколько всего просчитал…

Терпеливый, умный, опытный… красивый даже! Мужчина…

Так что впору вопрошать за какие заслуги такое счастье на тебя свалилось! Странно, глупо… так хотелось, чтобы вот сейчас — вышел следом! За плечи обнял… Прижал к себе опять тесно… Провел рукой как всегда, сказал бы:

— Рыжик…

Ну, какой он «рыжик»! Ведь волос у Равиля темный, а он оказывается, даже малый оттенок ловит!

А что не вышел — так не в обиду! Мечта — должна оставаться мечтой.

Тем более, у такого, как он: чтоб за ним бегали, упрашивали, и не кто-нибудь, а Грие — даже мечтать совестно!

Почему так? Счастье само плывет в руки, — да видит око, зуб не имет! Если б еще хоть раз, хоть слово, хоть самый простой понятный жест — он бы был таким ласковым! Невозможно ласковым… Он бы сам стал мечтой и фантазией!

Чем угодно, кем угодно — стал бы… Зато с ним!

Но не бывает радость беспечно долгой: она, скорее, как случайно залетевшая в лачугу бабочка — любуешься ею, хочется, и тронуть боишься… А конец один — либо поймал и выпустил, либо потом смел в паутине с потолка. Если не сам сломал…

Ему повезло: Равиль стоял у бушприта и лелеял свою «бабочку» — была… только что. Летала. Вот еще где-то на грани — взмах крылышек виден! Было так хорошо, что даже страшно стало…

Завтра будет новый день, новые хлопоты. И останется только ждать, что когда-нибудь новая радужная гостья залетит в окошко… — Равиль улыбнулся воде, казавшейся в ночи густыми чернилами. Что за слезливые сказочки, право!

Отвернувшись, юноша поискал взглядом своего покровителя, но Грие еще что-то решал, о чем-то распоряжался. Равиль прислушался — и не стал вмешиваться: его скромная помощь там была не нужна.

Желание просто подойти и встать рядом, чтобы мужчина его увидел, и соприкоснулись рукава тяжелого алого бархатного кота и темного сукна упелянда, за который юноша так удачно прятался — было почти неодолимым!