Вопросы цены и стоимости

- Да-да, - рассеяно кивнул судейский, не глядя ворохнув бумагами. - Выдает себя за аквитанца… Заметьте, рассадник ересей и греха!

Последнее было адресовано уже приятелю.

- Ну, признаешь ли ты себя виновным в мошенничестве и краже имущества досточтимого купца Таша, а именно 30 турских грошей золотом?

- Что?!!

То, что ответ не верный, Равиль понял сразу, рухнув на пол и захлебываясь воздухом от боли. Удар пришелся по ногам почти под коленями, и кое-как выпрямившись, юноша остался стоять так, не будучи уверенным, что вообще получится встать.

- Еще и не признает! - посетовал дознаватель товарищу.

- Я слыхал, Оро, - сочувствующе согласился тот, - у магометан ворам сразу руки отрубают за воровство…

- Не терплю язычников, - доверительно сообщил страж, закончив с воодушевлением, - но так и нужно! Бруно, поставлю я ему клеймо, ну кнута дам - и дальше что? Разве что шкурку попорчу, и мужики платить меньше будут…

- О! - приятель оживился.

- Да, вот такие у нас диковинки! - Оро ухмыльнулся особенно паскудно и сделал небрежный знак.

Прежде, чем Равиль успел что-то сообразить, его вздернули, сноровисто и привычно заломив руки, ткнули лицом в лавку у стены, стягивая нижнюю часть одежды… Он кричал, пинался и отбивался, выворачивался из захвата, кусался, не помня себя - незабываемое никак прошлое накрыло без предупреждения и уже с головой. Короткий, по-профессиональному выверенный удар в бок оставил юношу лежать прозрачной медузой, распластанной прибоем по гальке. Ягодицы раздвинули, и словно мало было этого зрелища - потыкались чем-то вроде рукояти… И посмеялись.

- Так, - продолжил дознаватель, - пункт следующий!

Весельчаку Бруно он даже подмигнул, обещая особое развлечение.

- Не кто-нибудь, а сам Бенцони…

- Твою ж… Мадонна! - вовремя поправился Бруно. - Этот жид пол-Италии за пояс заткнет!

- …жалуется на то, что сей молодой человек имел наглость побеспокоить его добродетельную супругу и ее немощного отца…

Бруно уже давился всхлипами.

- … подло воспользовавшись трагедией их семьи и всего еврейского народа, - Оро вдохнул, делая вид, что утирает несуществующую слезу, - смутить их покой! Представившись не кем-нибудь, а чудесно обретенным племянником Равилем, сыном покойного Иафета, урожденного Луциатто…

Отсмеявшись всласть и утирая слезы, оба забавника обернулись к предмету развлечения:

- Лис, признаешь себя виновным?

Ответа не последовало, но его особо никто не ждал.

- Всыпь ему от души, пусть подумает на досуге, - распорядился палачу Оро перед уходом. - Глядишь, вспомнит, что он не кто-нибудь, а любимый племянник святейшего Папы!!

Согласный ржачь стал последним, что услышал Равиль перед долгой-долгой тьмой.

- Только кожу не попорти: наш комендант ох как охоч до этого дела! Ему хоть полено дубовое - и то сойдет…

аРавиР

Равиль очнулся уже в камере, лежа ничком в вонючей соломе. Спина просто вопила от боли, на ребрах уже вспухли черно-багровые полосы, рубашка местами все-таки была в крови, но насколько он мог судить, лисью шкурку и правда не попортили сильно, и беспамятством заключенного тоже никто не воспользовался. Только радоваться этому особо не получалось. Возможное «свидание» с комендантом не шло из головы, как и грозившие кнут и клейма.

Стараясь двигаться осторожно, юноша забился в относительно чистый угол, уткнувшись в колени лицом. Словно зеркало Ксавьера снова встало перед глазами: видно от судьбы не уйдешь! Свел прежние метки, и вот опять знаки вора и шлюхи окажутся выжжены на теле, чтобы ни у кого, включая его самого, не могло возникнуть сомнений с кем имеют дело… Глупая-глупая шлюха! Но понимание, что сам, своими же руками, затянул себе на шее петлю, с пренебрежением отвернувшись от единственного выпавшего в жизни счастливого случая, хлопнул дверью перед носом у шанса, о котором даже не мечталось никогда, требуя себе еще и звезд с неба в придачу, - сейчас мало чем могло помочь, а утешить тем более.

Ковыряясь в плескавшихся в тюремной миске помоях, которыми побрезговали даже крысы, Равиль отчаянно пытался придумать способ спасения, но безуспешно. Тандему Бенцони-Таш противопоставить ему было нечего - ни денег, ни влиятельных знакомств, кто мог бы хотя бы поручиться, что он не вор… Слуги Ксавьера не пойдут против хозяина, а семейство банкира вообще одни сплошные неизвестные.

Насколько было бы проще, если бы он мог связаться с Ожье! Да он бы на коленях вымаливал прощение за свою неблагодарность и наглость, весь собор бы ополз с молитвами за здравие его чад и домочадцев во всех поколениях до второго Христова пришествия!

К тому же, Ожье не такой человек, чтобы оставить без помощи в безвыходном положении. А главное - мог бы подтвердить, что его имя действительно Равиль, а Поль было дано уже при крещении в его же присутствии подвыпившим падре из деревенской церквушки под Неаполем. И это же еврейское имя прямо указано в вольной, которая тоже осталась в доме Грие! - юноша в бесчисленный по счету раз обругал себя последними словами.