Вопросы жизни Дневник старого врача

Предисловие

Все разъясняется, все делается понятно — умей только хорошо обращаться с фактом, умей зорко наблюдать, изощрять чувства, научись правильно наблюдать, тогда исчезнут перед тобой чудеса и мистерии природы, и устройство вселенной сделается таким же обыденным фактом, каким сделалось теперь для нас все то, что прежде считалось недоступным и сокровенным.

Такое убеждение с каждым днем все более проникает в сознание не только передовых людей, жрецов науки, но и целых масс.

Н.И.Пирогов

После работы он обычно возвращался в свое имение. По мере удаления от города становилось все тише и тише, на землю спускались ранние сумерки, затем наступала темнота; где — то там, в стороне от дороги, где стояла деревня, зажигались неяркие огоньки и доносился собачий лай. Коляска въезжала в ворота усадьбы, и старый слуга, помогая ему сойти, говорил свое привычное: «Пожалуйте, барин, домой», — и открывал перед ним тяжелую дверь дома. Он входил в переднюю, полную знакомых запахов и каких — то неприметных шорохов, которых, если к ним не прислушаться, как бы и не было. Домашний скрип половиц сразу начинал действовать на него успокаивающе. Там, в беспокойном шумном городе, остались все его заботы, стоны больных, кровавые бинты оперируемых, хирургические инструменты, которые он ощущал каждый день своими пальцами как привычную часть своих рук, смешанный запах лекарств, которого он, хирург, вдыхал так много, что временами даже не замечал его. Все это он не впускал в свою уютную деревенскую усадьбу, стараясь здесь оградиться от всего того, что мешало ему думать и размышлять. Эти размышления с некоторых пор все больше и больше увлекали его. Они приносили ему радость неожиданных открытий и тайных мыслей, которыми он не мог, а скорее, не хотел делиться с остальными, даже самыми близкими. Эти мысли обычно настигали его во время вечерних прогулок, удивляя своей стройностью и скрытым в них смыслом. Они противоречили всему образу его жизни, его главному делу, в котором он достиг многого. Его имя в медицинских кругах было весомым и непоколебимым. Его авторитет хирурга и ученого — непревзойденным и прочным. Но ни то ни другое не имело никакого отношения к его размышлениям во время тихих вечерних прогулок. Он всегда занимался серьезным делом спасения жизни людей и облегчения их страданий. И это дело он считал самым главным не только для себя, но и вообще. Философия или подобные ей так называемые

271

науки его никогда не привлекали. И вот в самом конце жизни надо же было такому случиться…