Вопросы

Она покорно освободилась от свадебного платья легла с ним в постель. Как она и предполагала, Рига не торопился – он ласкал ее, пытаясь разбудить ее тело и достучаться до сердца. И она сама желала ответить ему, но не чувствовала ничего, кроме липкого могильного холода, захлестывающего ее с головой еще при Выготцеве. Изо всех сил старалась доставить ему удовольствие, и Рига был доволен, но… Но потом взглянул на ее обнаженное, похудевшее и побледневшее тело и спросил сквозь зубы: 

– Интересно, с Димом тебе было лучше?

– Я уже не помню, – ответила она.

– Не помнишь?

– Нет.

– Короткая же у тебя память!

А потом бросился целовать ее и просить прощения.

– Да я не обиделась, – успокоила его Таня. – Мне все равно.

Теперь тяжело было поверить, что когда-то, с Димом, она считала себя искушенной и страстной любовницей. Это было… очень давно. До всего. Теперь Таня знала наверняка только одно: характер Риги – маятник. Рано или поздно все равно зашкалит, на какой-то пиковой точке – неминуемо. И, действительно, было безразлично.

3. ЗАЧЕМ ЛЮДИ НАВЕЩАЮТ СТОЛИЦУ?

Ни Макс, ни Смолин не были на свадьбе. Оба отзвонились и поздравили. И Таня поняла, что Рига не решается оставлять столицу без присмотра, а ей так хотелось видеть на свадьбе тех, кого она, по крайней мере, могла узнать среди посторонних.

Руст поздравил – уже после всего шума, когда улеглось. И отвел серый взгляд в сторону. И от этого взгляда, как всегда, печальных и растерянных глаз, посерело море, посерело небо, и полил дождь. 

– Уже и снегу пора, – сказал он, словно найдя подходящую тему. – Пусть заметет это все.

– Мы в столицу поедем – до Рождества.

– Знаю. Тут я останусь за главного,– и снова посмотрел куда-то вдаль. – Ты не переживай, Тань. Ничего исправить нельзя.

Она поняла его. Вообще ничего нельзя исправить – все сломано.

Таня плохо знала столицу. Всего-то во второй раз в жизни была здесь, но поразило то, что столица… знала ее. Только теперь поняла Таня, какой величиной стал мальчишка, продающий когда-то самокрутки на центральном рынке небольшого южного города, и вместе с ним – какой известной стала и она сама – жена Риги. С ней здоровались в театрах и салонах красоты, знаменитости ей приветливо улыбались, и казалось, что она и не покидала пределов «Фортуны», все еще находясь в окружении перепуганного и заискивающего персонала. 

На несколько дней Рига пропал – ушел в дела со Смолом. С Таней остался Макс, и она была очень рада его видеть.

– Что тут нового? – спросила весело и кивнула в сторону окна, выходящего на центральную площадь. – В столице?

Он пожал плечами. Макс – среднего роста, тонкий, хрупкий, казался не вполне подходящим для сети человеком.

– Все здесь старое, – Макс покачал головой. – Ничего не изменилось. А у вас там как?

– В «Фортуне»?

Поняла, что говорить им не о чем. Макс – с головой в делах бригады, сети и Риги, он новые фильмы обсуждать не станет.

– А чем ты в свободное время занимаешься? – спросила все-таки.

Он снова взглянул недоуменно.

– В качалке.

– И в супермаркеты не ходишь?

– Я в ресторане ем. В нашем.

Что-то типа заводской столовой.

– А девушка у тебя есть?

– Нет. Я блядями пользуюсь. Их не жалко.

– Прямой ты парень.

– Какой есть. Здесь не очень спокойно, Тань. Нельзя быть слабым. И нельзя, чтобы тебя видели слабым. Ты тогда… ты увидела Дима слабым, он не мог ничего решить. Он встал на колени перед Ригой – из-за тебя. Я так не хочу. Я хочу погибнуть – храбро, не прогнувшись…

– Ты хочешь погибнуть?!

– Я в сети, – ответил он просто. – Сеть – миллионы точек. Одни зажигаются, другие гаснут.

– Как звезды…

– Как огни на болоте. Сеть никого не отпускает. Но вошел я сам, мне винить некого.

– Я знаю, – она кивнула. – Я тоже сама вышла замуж за Ригу.

Макс уже было направился к двери, но вернулся.

– А Руст как?

– Так же.

– У этого парня хорошее сердце. Он-то влип случайно – безо всякой задней мысли. Даже не знал, чем структура занимается, только приехал из Ирака – и сходу.

– Он никогда не говорил об этом…

– Думал, будет просто охранником. Вот таких лопухов жалко.

– А Смол?

– Смол – профи. За него я спокоен. Мы все за него спокойны. Он на своем месте. Он же из ментов, из оборотней. Работал всю жизнь на два фронта, пока, наконец, не определился. Такие не тонут.

– Страшные вещи говоришь, Макс…

Он улыбнулся.

– Я тебя пугаю.

После ухода Макса стало зябко-зябко. Рига вернулся к утру, сосредоточенный и напряженный, словно никак не мог стряхнуть груз прожитого дня.

– С кем ты была? – спросил только.

– С Максом.

– Да, с Максом, – вспомнил о том, что поручил Максу приглядывать. – Я ему верю.

Из уст Риги – это наивысшая похвала. Может, он и Тане – не до конца, не до дна, не до края верит.

– Рига, когда мы уедем?

– Хочешь уехать?

– Нет, просто спрашиваю.

– Уедем, – он кивнул. – Сейчас напряглось что-то. Что-то натянулось. Я не чувствую сеть очень хорошо. Не чувствую так, как чувствовал Дим. Он рожден для сети, а я просто держу ее в кулаке. Чувствую напряжение, но не пойму, где звенит, в каком ухе…

Рига улыбнулся, но губы дрогнули от внутреннего беспокойства.