Вор

Угу. Само собой, приняв решение занять место Рани, я заранее подумал про оправдания перед дядюшкой. А заодно попросил Ули не залечивать раны до конца и оставить на затылке большущую шишку. Запекшуюся кровь тоже смывать не стал, чтобы представить ее в качестве доказательства нападения. Несмотря на то, что дядька обычно не интересовался, кто избил его племянника, и считал, что раз тот сам не может за себя постоять, то пусть или огребает, или же учится этого не допускать.

В общем и целом я не просчитался. Дядька и впрямь не задал ни одного вопроса, даже когда я переоделся в чистую (оказывается, у Рани их было целых три) рубаху, умылся и явился пред его строгие очи. Поблажек он тоже не давал, поэтому ночную смену мне, как обычно, придется отстоять в полном объеме. Что же касается денег, то пропажу серебра добрый дядюшка вычтет потом из моего скудного жалования. Так что отрабатывать этот долг мне придется еще о-о-очень и очень долго.

Ну да не беда.

Главное, что я, так сказать, влился в местное общество и мог беззастенчиво разглядывать неумолимо прибывающих гостей, одновременно выуживая из памяти Рани имеющуюся на них информацию. Благо внимания на меня обращали не больше, чем на жужжащую под потолком муху. Когда хотели, шпыняли. Порой лениво посылали. Иногда так же с ленцой угрожали что-нибудь оторвать или отрезать, но в целом серьезно не цеплялись.

Без устали снуя между столами, которые постепенно заполнялись народом, я старался подмечать все и всех, подслушивать, подсматривать, сопоставлять это с общим настроением в зале. И довольно скоро, пользуясь подсказками из памяти Рани, начал более или менее разбираться в обстановке.

Так, по традиции в более ранние часы зал преимущественно заполнялся молодежью и людьми попроще. Из числа тех, кого принято считать завсегдатаями. Народ обычно приходил, ел-пил, обменивался новостями и незаметно исчезал, освобождая места для более интересных посетителей.

Ближе к полуночи в зал стали подтягиваться люди посерьезнее. Гораздо лучше одетые, уверенные в себе, похожие на матерых зверей, заглядывающих в знакомые закоулки, чтобы проверить, на месте ли старые метки. Чаще это были уже успевшие сделать себе имя воры, в том числе и те, кто находился в поисках заказа. Но несколько раз заходили и хасаи, обслуживать которых мне не доверили, поскольку ими традиционно занимался старший сын Гоша по имени Тарр. Двое одногодок Рани, которых звали Тирн и Леес, являлись наемными работниками и обслуживали посетителей попроще. Ну а на хозяина моей новой матрицы старались спихнуть самых терпеливых и неконфликтных гостей.

Кстати, Тарр перед хасаи прямо-таки расстилался, по первому требованию выставляя на стол все, чего изволили господа. Даже оловянную посуду, которая была здесь в ходу, молниеносно заменил на медную, что было знаком особого расположения. А вот когда в зале появился человек, перед которым сам дядька Гош не погнушался согнуть спину, я навострил уши.

Кажется, сейчас что-то будет, потому что в трактир с какого-то перепугу пожаловал сам ночной король[9].

Такое случалось достаточно редко, чтобы присутствующие насторожились и оторвались от содержимого своих мисок. У нииса[10] Шарана была скверная… в смысле, для порядочных граждан скверная репутация, тогда как в узких кругах он считался одним из ведущих специалистов своего дела. К тому же он был прекрасным организатором, железной рукой наводил порядок в гильдии и тщательно следил, чтобы ее престиж не упал.

Выглядел же этот человек совершенно обыденно. Ни тебе изысканного камзола, ни кружевных манжет на рукавах, как у Шэда… встреть я на улице этого высокого, худощавого типа в простой одежде, ни за что бы не понял, что столкнулся с одним из самых влиятельных людей в Гоаре.

Было ниису Шарану, по слухам, около пятидесяти. Внешность… ну, обычная у него была внешность. Не красавец и не урод. Подтянутый, гибкий, определенно следящий за физической формой. Единственное, что намекало на его высокий статус, это, пожалуй, тщательно уложенные темные волосы, определенная холеность и, как ни парадоксально, чистые ногти.

При виде ночного короля несколько мастеров в дальнем углу выразительно дернулись, явно намереваясь уступить ниису место, но тот лишь небрежно отмахнулся. И в сопровождении трех помощников, среди которых не было ни одного человека массой ниже ста килограмм, неторопливо поднялся на второй этаж, куда дядька Гош тут же распорядился доставить горячий ужин.

Судя по тому, как забеспокоился родственничек, пришествия нииса сегодня никто не ждал. Поэтому два немолодых повара тут же засуетились, разожгли дополнительную жаровню, загремели кастрюлями-сковородками. И всего через четверть рина хозяин трактира самолично поднялся наверх, держа в руках огромный поднос.

Вскоре после этого народ в трактир стал прибывать, как по заказу.