Вор Города. Невольник

Вор пнул по боку язычника, пробив кожу сапогом. Из нутра мертвеца посыпалась зеленовато-кровавая труха, не имеющая ни запаха, ни веса. Она лениво оседала на пол, зависала в воздухе, отрицая физические законы. Галент в ужасе отскочил к дверям, но ничто его не преследовало. Труха не реагировала на движение воздуха.

Сам мертвец был сух и не представлял угрозы.

Дико хохотнув, вор вышел из камеры и, шатаясь, побрел к караулке. Там он активировал запорный механизм камеры Вериски. На автомате закрыв дверь в караульное помещение, вор побрел к лифту, освещенному электрическим сиянием. Фонарь слепил широко открытые глаза вора.

Галент поднялся наверх по лестнице, миновал машинный зал с ничего не замечающим монахом и скрылся в катакомбах. Найти тихий, темный склеп, где хранился прах прошлого Великого инквизитора, Галент уселся возле урны и поджал ноги. Ему повезло, что по пути никто не встретился. В этот момент Галент был легкой добычей.

В темноте вор смог немного успокоиться и унять дрожь. Вспоминать о похожем на пень теле язычника не хотелось, но вор заставил себя обдумать положение. Если этот труп был другом Алоя, то ему уже ничто не поможет. Ясно, что он каким-то образом переместил свою жизнь или магию — тьма их разберет, — в символы на камере, но чем этот факт может помочь Галенту? От него требовали вытащить Вериску из катакомб, так что теперь ножом счищать всю эту магическую кровь со стен, собирать в баночку и выносить на поверхность?

Шаман этого и хотел? Похоронить своего приятеля в теплой сырой земельке, сделать из него вонючий цветок?!

Галент беззвучно рассмеялся. Если и так, то он точно труп. Чтобы собрать со стен все размазанное дерьмо, двадцати минут не хватит. Тем более — вор мысленно прикинул, сколько бродил по катакомбам, — это время уже вышло. Поздно, можно смело перерезать себе вены. Прах инквизитора, наверное, не будет против, если рядом с ним сгниет тело еретика.

— А? Не будешь? — вор похлопал урну по боку. — Мы же почти коллеги.

Если бы ему явился гневный дух инквизитора в этот момент, Галент бы ничуть не удивился. А просто сошел бы с ума окончательно. Его разум страстно желал этого, чтобы спастись от абсурда происходящего.

Другой бы точно сбрендил, но монашеская выучка удержала вора. Его разум был более стойким, чем у обывателя. Его не пугали ни мертвецы, ни даже духи. Фокусы Алоя вызывали страх и омерзение, но были в принципе понятными. Язычники не безумцы, не садисты, просто у них своя логика. Хаотичная, но рациональная.

— В задницу, — вор сплюнул, ничуть не волнуясь, что этот поступок вызовет гнев похороненных тут клириков.

Это людям требуется украсить смерть, чтобы не так ее бояться. А мертвецы уже мертвы — им плевать на поступки живых.

Вор встал на ноги, махнул рукой урне с прахом коллеги и побрел прочь из катакомб. Спасти Вериску он не смог, так может Алой не будет слишком… расстроен этим?

Колеблясь — не остаться ли тут, чем общаться с флористом, — Галент некоторое время бродил по катакомбам. Выбраться сразу на поверхность он не мог, так как в приступе отчаяния забрел тьма знает куда, отклонившись от безопасного маршрута. Теперь по дороге ему попадались монахи, послушники, следящие за чистотой в катакомбах. Они очищали урны от пыли, гоняли крыс и насекомых.

В подземельях монастыря Антония было гораздо чище, чем в родном для вора. Монахи с фанатичной радостью занимались бесполезным по сути делом. Похоже, что они больше времени уделяли склепам и мертвецам, чем арестованным.

— Хм, — Галент спрятался в каморке, где хранился поломойный инвентарь, — а ведь пыточных залов тут не было. Странно.

На цокольном этаже имелась комната дознавателя, но ее размеры были весьма скромными, по сравнению с лабиринтами палачей в монастыре Заступницы. Да и инструментарий, который обнаружил вор, располагал скорее к задушевной беседе, чем к членовредительству.

— Просто святым мощам не нравятся богомерзкие крики боли пытаемых, — сделал вывод вор.

Очередной служка прошел мимо его укрытия и не заметил постороннего. Служители культа были спокойны в своем доме, не ожидали угроз из вне. Они наверняка даже не предполагали, что внешний мир сможет ворваться сюда. Впрочем, Галент не собирался ничего менять в жизнеустройстве монахов.

Имеющиеся на руках карты были неточными, так что вор вскоре заблудился и начал ходить по кругу. Если бы не натренированная память и чувство направления, то вор навсегда остался бы в катакомбах.

Пробравшись мимо захоронений костей, которые неизвестно кому принадлежали — клирики не удосужились повесить вывески на экспонаты, — Галент случайно забрался на территорию монашеских жилищ. Большинство монахов как раз отдыхали, предупреждая вора о своем присутствии храпом. Не зная, чем еще заняться, Галент проникал в кельи, обследовал их на предмет присвоения капитала и ни с чем отправлялся дальше.

У ордена тюремщиков и брать-то было нечего. Инквизиторы, обитающие рядом, так же соблюдали аскезу, отрицая мирские богатства.

— В Заступнице было лучше, — сказал про себя Галент.